— Да, понимаю. Отец Холланд объяснил мне.
Миссис Уилкокс устало пожала плечами:
— По-моему, во всем виноват тот мальчишка, Сандерсон. Хотя он все отрицает. Но наша Кэти не была ветреницей! А больше ни с кем из мальчиков она не дружила…
В голове Мередит всплыли слова Кэти: «Если бы они только знали, что я вытворяла, их бы удар хватил!» Бедная девочка! Она отчаянно пыталась докричаться до родителей, сказать им, что она уже выросла. Но Мэтью и Аделина упорно отказывались признавать очевидное и видели в дочери только ребенка. Может быть, в знак протеста она решила с кем-то переспать, а потом ей стало стыдно в этом признаться?
Следом за Пру Уилкокс Мередит поднялась по широкой парадной лестнице на второй этаж. Пру постучала в дверь и открыла ее:
— Аделина, милочка, к вам гостья от отца Холланда. Мисс Мередит Митчелл! — Обернувшись, экономка прошептала: — Входите. Все в порядке!
Мередит ожидала, что Аделина лежит в постели. Но Аделина Конвей оказалась полностью одетой. Хозяйка «Паркового» стояла на противоположной стороне комнаты и смотрела в окно. На подоконнике рядом с ней сидел большой и грозный с виду кот. Длинные белые пальцы Аделины рассеянно перебирали его черную как вороново крыло шерсть. Кот следил за гостьей немигающими зелеными глазами.
Миссис Конвей повернула голову к двери. Мередит поразили ее худоба и невероятная красота изможденного лица. На нем жили только огромные глаза, в которых плескался бездонный ужас.
— Дочь рассказывала мне о вас, — сказала Аделина. Голос у нее оказался звонким, высоким, почти детским. — Вы выступали с лекцией в их молодежном клубе… Я всегда была против того, чтобы Кэти его посещала!
Начало не слишком обнадеживающее.
— Примите мои соболезнования, — сказала Мередит. — Она была очаровательная, умная девочка.
— Она была Дево! — В голосе Аделины послышались тревожные резкие нотки.
Кот прижал уши.
— Она не взяла ничего от Конвеев, в ней не было ничего конвеевского! Она была моя дочь, Дево!
Мередит поняла, что легкой ее задачу не назовешь. Она огляделась, ища какой-нибудь повод сменить тему и разрядить обстановку, и увидела лежащие на кресле пяльцы с неоконченной вышивкой.
— Очень красиво, — заметила она. — Жаль, что я сама не умею вышивать. Видно, руки не из того места растут!
Аделина искоса посмотрела на свое рукоделие:
— Меня научила этому мать. Она была замечательной вышивальщицей. Когда Кэти была маленькая, я пыталась учить и ее. Ей не хватало терпения. И я сдалась. Я везде сдавалась и уступала. И вот теперь расплачиваюсь! Надо было проявить твердость, записать ее в дорогую школу-интернат. Тогда она не ездила бы каждый день в проклятый Бамфорд… — Аделина ненадолго закрыла глаза. — Но сейчас уже поздно.