— Понятно, — сказала Луиза. — Что ж, я уверена, он найдет себе другую. А Генри вовсе от вас не зависит, моя милая. Он не понимает, где он сам находится и кто рядом с ним.
Оливия почувствовала, как ее словно ножом пронзил приступ яростного гнева.
— Откуда вам знать об этом? Это вранье. Он чертовски хорошо понимает, что я — с ним.
— Ох, не думаю. Мэри говорит совсем другое.
— Мэри? Какая Мэри?
Луиза прижала пальцы к губам в преувеличенном огорчении:
— Ой!
— Мэри Блекуэлл? Вы связаны с Мэри Блекуэлл?
— Мы связаны с ней с очень давних пор, — объяснила Луиза.
— А, ну да. Она и про вас тут разные вещи говорила, всем и каждому. — Сердце у Оливии готово было выскочить из груди.
— Могу представить, что все до одной они были исключительно правдивы. — Луиза рассмеялась своим тихим смехом и сделала жест рукой, словно сушила лак на ногтях.
— Ей не следует рассказывать о том, что она узнаёт в инвалидном доме.
— Да ладно вам, Оливия. Люди — это люди. Мне всегда казалось, что вы — особенно вы — это понимаете.
Комнату заполнила тишина, словно темные газы, поднимающиеся из углов. Здесь не было ни газет, ни журналов, ни книг.
— Чем вы занимаете свой день? — спросила Оливия. — Как справляетесь?
— А-а, вы пришли ко мне, чтобы я давала вам уроки?
— Нет, — ответила Оливия. — Я пришла потому, что вы так любезно написали мне записку.
— Я всегда жалела, что не вы учили моих детей. Не слишком многие из людей обладают такой искоркой, правда, Оливия? Вы уверены, что не хотите чаю? Я собираюсь выпить чашечку.
— Нет, спасибо.
Оливия наблюдала, как Луиза поднимается и идет через гостиную. Вот она наклонилась поправить абажур на лампе, и платье-свитер обтянулось у нее на спине, обрисовав ее исхудавшую фигуру. Оливия даже не представляла себе, что можно быть такой худой и все же оставаться в живых.
— Вы больны? — спросила она Луизу, когда та вернулась с чашкой чая на блюдце.
— Больна? — Луиза улыбнулась, и ее манера снова напомнила Оливии легкий флирт. — В каком смысле — больна, Оливия?
— Физически. Вы очень худы. Но вы очень красивы — это несомненно.
Луиза заговорила, тщательно выбирая слова, но тем же кокетливым тоном:
— Физически я не больна. Хотя у меня почти исчез аппетит к еде, если вы это имеете в виду. — (Оливия кивнула. Если бы она согласилась выпить чаю, она могла бы уйти, допив чашку. Но теперь было слишком поздно. Она осталась сидеть.) — А психически… Не думаю, что в реальности я хотя бы на йоту более не в своем уме, чем любое другое создание на земле. — Луиза медленно прихлебывала чай. Вены на ее руке были вздуты, одна шла даже вдоль тощего пальца. Чашка чуть слышно позвякивала о блюдце. — А что, Кристофер часто наезжает сюда, чтобы помогать вам, Оливия?