Анита вышла замуж за плотника Теда, потому что уже была беременна Джули, но Тед никогда не хотел ни с кем надолго оставаться. Джули сказала, он с самого начала дал это ясно понять. «Так что она их обоих потеряла всего за каких-то два года. — Джули заглянула в ведерко с морскими звездами. — Ну, хватит. Пойдем». На обратном пути, перешагивая через камни, она добавила: «Брюс говорил мне — большинство рыбаков не умеют плавать. Странно. Я об этом не знала».
Винни была удивлена тем, что Брюс знал об этом. Он приехал из Бостона и вместе с братьями снял на месяц коттедж; Винни не понимала, как он мог за месяц узнать, умеют рыбаки плавать или нет.
«А он умел плавать?» — спросила она у сестры. Она имела в виду деда, но не знала его имени, поскольку о нем никто никогда не упоминал.
«Не-а. Ему пришлось сидеть в своем баркасе вместе с тем, другим парнем и смотреть, как наступает прилив. Он должен был понимать, что скоро утонет. Думаю, как раз это и сводит маму с ума».
После того как мама прикрепила морские звезды к рыбачьим сетям, от них пошел дурной запах, потому что их с самого начала недостаточно высушили, и Аните пришлось их выбросить. Винни внимательно смотрела, как мама стоит на веранде, перегибаясь через ограду, и бросает морские звезды обратно в море одну за другой. Мама была в светло-зеленом платье, и ветер так шевелил это платье, что видна была вся ее фигура, ее грудь, ее тонкая талия, ее длинные босые ноги; ступни ее выгибались аркой, когда она поднималась на цыпочки, чтобы забросить морскую звезду подальше. Вдруг Винни услышала какой-то звук, словно негромкий вскрик, раздавшийся, когда мама выбрасывала последнюю звезду.
— Солнышко, — снова обратилась Анита к Джули, — прими-ка ты душ, тебе станет намного-намного лучше.
— Не хочу я принимать душ, — буркнула Джули, все еще прислоняясь к дверному косяку, и вытерла рот рукавом футболки.
— Почему же нет? — спросила мама. — Какая тебе разница — плакать на кухне или под душем?
Анита уперлась рукой в бедро, и Винни увидела, как идеально нанесен на мамины ногти розовый лак.
— Потому что не хочу снимать с себя одежду. Не хочу видеть свое тело.
У Аниты отвердел подбородок, и она кивнула — раз, другой, потом последовало много мелких кивков.
— Виннифрид, аккуратней с рукавом над этой горелкой. Еще одна катастрофа, и мне придется кого-нибудь убить.
У них в доме не было ни такого душа, ни туалета, какие обычно бывают в большинстве домов. В конце прихожей стояла душевая кабина, а напротив нее находился чулан с биотуалетом — это было что-то вроде пластмассовой бочки, которая издавала жужжание, когда нажимали на кнопку, чтобы спустить воду. Двери у этого чулана не было, только занавеска, которую надо было задергивать. Иногда, если Аните случалось пройти мимо, она произносила: «Фу! Кто это тут воздух испортил?» Если вам хотелось принять душ, надо было предупредить всех, чтобы не появлялись в коридоре, иначе приходилось раздеваться в металлической душевой кабине и выкидывать одежки в прихожую, а потом, прижавшись к металлической стенке кабины, ждать, пока пойдет горячая вода.