— Надо полагать, что наши уполномоченные в Германии напали уже на след картины, — предположил он, — и наш клиент намеревается с помощью этих бумаг, если только они сохранились в его тайнике, доказать свои близкие родственные отношения с умершим мультимиллионером Маркусом Левинским. Но разве нет у него других возможностей доказать это кровное родство? И кто еще, кроме нашего клиента, рассматривается как возможный наследник?
Мистер Клейтон вздохнул. Затем он заявил:
— Ну, что касается первого вопроса, так тут ответ совершенно ясен — не существует никаких других документов, с помощью которых наш клиент мог бы доказать, что он приходится племянником умершему Маркусу Левинскому. Дэвид Зелигман был взят еще маленьким мальчиком в одну дружившую с его родителями католическую семью в Кракове, где его и выдавали за члена семьи. Это позволило ему избежать преследований, но все его бумаги и документы были уничтожены, так же как и все казенные реестровые книги довоенного времени в польских учреждениях и в еврейской религиозной общине, к которой принадлежали Зелигманы. А в 1945 году, когда наш клиент вместе со своими приемными родителями из Кракова приехал однажды в свой родной городок, он увидел, что от бывшей виллы родителей не осталось и камня на камне; картина же бесследно исчезла. О том, что его родителей и сестер уже нет в живых, он узнал еще раньше… Вскоре после того, в 1946 году, Дэвид Зелигман смог на основании показаний свидетелей, данных под присягой, получить снова свое настоящее имя и с помощью Организации Объединенных Наций покинуть Польшу. Он поехал в Канаду, учился там, стал архитектором и живет, как я уже говорил, в провинции Квебек в качестве равноправного, весьма уважаемого и хорошо обеспеченного человека…
— Теперь ясно, — сказал Хартнел, — нам требуются документы, запрятанные за рамой картины Каспара Давида Фридриха, чтобы доказать, что Дэвид Зелигман является племянником и, следовательно, наследником умершего Маркуса Левинского. Но как же все-таки обстоит дело с другими наследниками?.. Где доказательства, что таковых нет? У Маркуса Левинского были, вероятно, и другие братья и сестры, не только миссис Зелигман.
— Это даже несомненно, — сказал мистер Клейтон. — Когда девятнадцатилетний Маркус уехал незадолго до первой мировой войны в Америку, у него в Польше остались родители, два младших брата и совсем еще маленькая сестра, ставшая впоследствии женой Зелигмана. Оба брата — об этом имеются официальные свидетельства — пошли добровольцами в армию и пали на русском фронте, один в 1916 году, другой в 1918 году, причем никто из них не был женат. Можно считать твердо установленным, что Маркус Левинский после смерти своих родителей не имел в Польше никаких близких родственников, кроме своей сестры, которая впоследствии вышла замуж за отца нашего клиента, господина Зелигмана.