То, что было известно о беззакониях и жестокостях во времена нацизма, он относил частью к преувеличениям союзнической военной пропаганды, частью к произволу отдельных начальников из гестапо и эсэсовских организаций. «Такие вещи», как он это обычно называл, встречаются, к сожалению, повсюду и особенно в периоды войн, даже у американцев, например, во Вьетнаме.
Что касается Германии, то «такие вещи» имели для Хартнела до тех пор вообще лишь историческое значение; их в той же малой степени, так он думал, можно ставить в вину нынешним немцам, сколь, скажем, нынешним французам — «ужасные времена» при Робеспьере.
Но сейчас, неожиданно столкнувшись с, казалось бы, неважными тридцатипятилетней давности деталями из будней немецких предпринимателей, Хартнел впервые испытал чувство возмущения, а не только естественное, ни к чему не обязывающее сострадание к жертвам, по крайней мере к Зелигману. И особенно возмутительным — так, во всяком случае, находил Хартнел — было то обстоятельство, что этот Риз, грабивший, издевавшийся над своими бывшими еврейскими клиентами, перед которыми, конечно же, раньше заискивал и был отменно вежлив и льстив, оказался коллегой, доктором юриспруденции, да еще к тому же из Гейдельбергского университета, столь почитаемого американскими учеными и даже овеянного некой романтической славой.
— Несмотря на это, — сказал себе Хартнел, — я не должен руководствоваться чувствами, а тем более неприязнью. Юрист должен оставаться холодным и объективным».
Криста, кажется, начала догадываться, о чем он думает, и, возможно, не одобряла его стараний соблюдать дистанцию.
— Посмотрите-ка, мистер Хартнел, — сказала Криста, — тут есть еще одно письмо, которое, возможно, объясняет причину исключительных успехов д-ра Риза в развитии фирмы «Флюгель и Польтер, КГ» и превращении ее в крупный концерн.
То, о чем она говорила, было светокопией официальной, датированной 15 мая 1936 года бумаги, которая была прикреплена к полному угроз письму, направленному Эдельмуту. Как из нее явствовало, полицей-прези-диум Лейпцига докладывал «господину президенту III Саксонского управления Тайной государственной полиции в Дрездене, со ссылкой на его запрос — шифр документа St. A. Dr. — 700/34/36, что фабрикант д-р Фриц Карл Риз, родившийся 4 февраля 1907 года в Саарбрюккене, имперский немец, евангелически-лютеранского вероисповедания, женат, проживающий в Лейпциге, 23, Ленауштрассе, 3… политически безупречен и благонадежен», а к тому же является членом партии и признан гестапо «пригодным в качестве доверенного лица по особым делам».