— Ну, вы и придурки, — а потом посмотрел на Марека: — И что же теперь делать, а?
— Идти вперед. Не шуметь. Без команды даже затвор не передергивать. И, главное, внимательно смотреть по сторонам.
Близость довольно серьезной, как решили парни, опасности произвела должное впечатление. Тем более что виновниками создавшейся ситуации стали они сами. Все трое внутренне подтянулись, собрались, построились цепью и довольно шустро пошли след в след, соблюдая дистанцию.
На самом деле ягоды раздавил бурундук, спасаясь бегством от нескольких панцирных собак. Здесь, в брусничнике, произошла короткая потасовка: я видел клок характерной шерсти и несколько выдранных собачьих чешуек — видимо, бурундук защищался отчаянно, сумел дать отпор и сбежать. Не знаю, далеко ли, но его останков поблизости не было.
В любом случае ни бурундук, ни панцирные псы-одиночки не станут нападать на вооруженную группу людей, наоборот, попытаются смыться от нас как можно дальше, так что опасности поблизости и впрямь не было. Но парни Марека не знали этого. Они безоговорочно поверили в наш с молдаванином треп.
Раздавленная брусника свою задачу выполнила — встряхнула парней и сохранила жизнь Пуху хотя бы до следующей его подобной выходки. Уверен, в другой раз мне не удастся так легко удержать Марека — сто против одного, его финка пропорет-таки шею строптивого «бычка».
Вообще-то Марек по характеру скорее спокоен, чем вспыльчив. Не в его привычках без серьезной причины размахивать ножом. Но сейчас случай особый — он убеждал меня, что его парни не станут обузой, и ошибся. Теперь, чтобы, как говорится, сохранить лицо, он пойдет на любые, даже самые крайние меры.
В качестве ведущего Пух оказался намного хуже Руслана. Он плоховато чувствовал местность и так и норовил завести нас в болото или на курумник. Мареку приходилось то и дело подсказывать ему.
Я чувствовал, молдаванину легче пойти ведущим самому, чем «вести за ручку» Пуха, но командиром группы сейчас был я, так что мне и решать, кого ставить первым. Марек скрипел зубами, но терпел. Я не менял ведущего до вечера. Мной двигала элементарная вредность — Марек настоял идти впятером, вот пусть и помучается со своими подопечными. И он мучился, вынужденный почти весь день идти вторым и вполголоса командовать Пухом. К вечеру он дошел до белого каления из-за бестолковости Пуха, взмок и проклял все на свете. К Пуху обращался исключительно матом, а на меня старался не смотреть.
Уже смеркалось, когда я посчитал, что с молдаванина хватит. Теперь ведущим пошел я сам. Времени на игры больше не оставалось, мы и так шли медленнее, чем должны были, и потому не успевали выйти к месту ночевки людей Волкодава до темноты.