– Хррр!!! – изрыгнул фонтанчик ненависти «непримиримый». – Сссс…
– Слушайте. Я видел, как вы плачете от боли. Как воете от ужаса и страха, как стонете под пытками. Как ползаете на коленях, когда к вам ночью приходят в дом, и умоляете не трогать ваших женщин и детей. То есть вы ведете себя как обычные люди. И это нормально.
Потому что вы – люди, а вовсе не волки.
И мы люди.
Не забывайте об этом, когда гордыня, закачиваемая нашими лукавыми правителями в ваши неокрепшие умы, перехлестывает через край.
Мы с вами люди.
Поэтому я сейчас отпускаю вас.
Через две минуты я выйду с той стороны. Вас там уже не должно быть. Вопросы?
– Да-да, брат, все ясно! – торопливо закивал квадрат. – Можно идти?
– Телефоны – на пол. Если есть оружие, ножи – тоже. Я слежу за вами, если что – стреляю без предупреждения. Давай.
– Да-да, сейчас…
Джигиты, лихорадочно орудуя здоровыми руками, сгрузили на асфальт все свои пожитки (заботливый квадрат к тому же обслужил «непримиримого») и выжидающе уставились на меня. Непримиримый уже не рычал: стиснув зубы, он часто и тяжко дышал, хрипя и постанывая. Похоже, он был на грани потери сознания.
– Свободны. – Я мотнул стволом в сторону дальнего выхода. – Две минуты.
Джигиты подхватили своего непримиримого собрата и довольно шустро потащили его в сторону выхода.
– Внимание в ларьках! Всем предъявить лица, – объявил я, стукнув ногой по крайнему киоску. – Иначе буду стрелять через прилавок.
Лица тотчас же были предъявлены: все, как водится, привычно азиатские и исполненные безразмерного дружелюбия.
– Телефоны у вас не забираю, – объявил я. – Но если выйду с той стороны и увижу хоть одну кокарду, я вернусь и убью вас. Всех троих: кто именно звонил, разбираться не буду. Вопросы?
– Вопрос нет, камандил, – ответил за всех пожилой шаурмяс, очевидно, самый толковый. – Спакойна хади, никто ни видил, ни знаит, ни слыщщит – как тот три абизьян.
– Ну все, засим не смею более отягощать своим присутствием. – Я распинал пожитки джигитов во все стороны, сунул револьвер в кобуру и пошел к выходу. – С Рождеством вас, дорогие мои басурмане.
Выйдя на поверхность, я осмотрелся. Тихо, пусто, реденькая кровавая дорожка убегает к ближайшему двору.
Ну и ладно.
Ощущения? Норма. Вытянул руки перед собой, развел пальцы – тремор отсутствует.
Хорошо. Я никого не убил, и душа моя спокойна.
Кстати, да: я таки нарушил инструкцию.
Если кто-то пытается воспрепятствовать эвакуации и при этом не удалось избежать физического контакта, в ходе которого меня могли запомнить (видели близко, общались со мной лицо в лицо, «срисовали», в общем), я должен не раздумывая убить инициаторов такого контакта. Для безопасности – своей и своих близких.