Глава XXI
Два месяца спустя
В северной Калифорнии наступили тихие октябрьские дни. Я жила очень уединенно. Октябрь – замечательное время в горах для прогулок верхом. Солнце светило ярко, но не жарко. Я оседлала Цезаря и рысью выехала на лесную дорогу. Дорога была хорошо известна, и я расслабилась. Как оказалось – напрасно. Не знаю, что произошло, но конь неожиданно всхрапнул, дернулся в сторону, и я вылетела из седла.
Очнулась я, лежа на земле. Высоко надо мной синело октябрьское небо. Цезарь пасся невдалеке. Я повертела головой, не вставая с земли. Голова вертелась. Попробовала сесть. Удалось. Пошевелила руками-ногами. Вроде все нормально, переломов нет. Дотронулась до лица. Нос был в крови, но, хотя и саднил, похоже, не сломан.
Я, охая, встала на ноги, прихрамывая, подошла к Цезарю. Он был совершенно спокоен и даже дал себя погладить.
– Ты зачем вышиб меня из седла? – сердито спросила я.
Цезарь втянул воздух и шумно выдохнул через ноздри.
– Прощения просишь?
Цезарь нагнул голову и внимательно изучил меня одним глазом.
– Полюбуйся на свою работу, – сказала я грозно.
Цезарь еще раз тяжело вздохнул, явно прося прощения. Он явно либо испугался чего-то, либо кто-то укусил его.
Я с трудом влезла в седло.
– Чтобы без глупостей, – предупредила я коня.
Мы медленным шагом двинулись обратно. Руки-ноги целы, конь тоже, значит, живем дальше. Слава Богу, Цезарь не хромал, а мои шишки и царапины зарастут – не в первый раз.
На подходе к дому Цезарь вытянул шею и тревожно запрядал ушами. Ну что еще там? Я присмотрелась и увидела человека, сидящего на крыльце. Заходящее солнце слепило глаза, и только подъехав ближе, мне удалось узнать нежданного визитера.
Это был Полонский, собственной персоной! Мысль материальна, а я слишком часто вспоминала о нем за прошедшие месяцы.
– Ни на какие раскопки я больше не поеду, не трудись уговаривать, – слезая с седла, пропыхтела я.
– И тебе добрый день, – приветливо ответил Вадим. Он внимательно осмотрел меня и спокойно поинтересовался: – Почему кровь на лице? И нос распух?
– Вылетела из седла, – так же буднично ответила я.
Мы помолчали. Цезарь прервал наше молчание, сердито зафыркав.
– Ты извини меня, но нужно его расседлать и накормить. Проходи в дом, дверь открыта.