Меч… был… реальным, и владелец размахивал им посреди безучастной толпы «подключенных» зрителей?! Нет, ерунда, даже настоящее оружие с таким весом не способно проломить лобную кость. Да и ударил Володя не слишком сильно. Во всяком случае, в мыслях. Что же произошло? И почему другие воображаемые враги не получали таких ужасных ран? Что это был за кошмар и почему он такой реальный?
Лейтенант беспомощно оглянулся. (Мысленно или опять реально?) Ответить на его вопросы было некому. Сражение постепенно смещалось к лагерю Цефея, и вокруг Волка сражались лишь несколько особо рьяных энтузиастов. Все остальные рубили друг друга в капусту значительно ближе к северной окраине игрового поля.
Черт! Надо было все-таки послушать эту девицу и не выделываться. Возомнил себя непонятно кем. Называется, справился с внушением! Вместо того чтобы просто добраться до северной окраины, ввязался в фехтовальный турнир, да еще сразу в двух реальностях. Башка — в иллюзорной, а тело в обычной. Идиот!
— Предатель! — вдруг громко пробасил кто-то за спиной.
Волк обернулся и увидел, что со стороны лагеря Ориона приближается всадник на здоровенном боевом ящере. Облачен всадник был в золотистые доспехи, на голове у него сверкал такой же шлем с длинным плюмажем из перьев бархатистого павлина, а в левой руке он держал круглый зеркальный щит. Видимо, для отражения молний, которыми швырялись колдуны из армии Цефея. В правой у всадника был длинный узкий меч. И описывал этот меч в воздухе угрожающие круги. Попасть под такую мельницу означало лишиться головы. Без сомнений. Справа и слева от всадника бежала инфантерия. Их доспехи были поскромнее: каски наподобие котелков с круглым дном, зеркальные кирасы и щиты. Мечи были тоже покороче, но за плечами у каждого второго висели полевые арбалеты. Штуковины мощные и дальнобойные. Всего пехотинцев было человек десять. Володя оценил шансы — никаких — и невольно попятился. Пятясь, он споткнулся о проклятый покореженный шлем, и тут до него дошло. Убитый воин был экипирован почти так же, как всадник. Это был один из офицеров Ориона. Волк взглянул на свой щит и почувствовал неприятный металлический привкус во рту. Герб на его собственном щите был тем же.
Десять, сто, тысячу раз зря он не послушался Анны и вышел на поверхность в этом месте. Для мысленного формата фильма перемещения игроков и актеров по площади значили немного, но какие-то коррективы программа все равно вносила. Видимо, эти коррективы и привели к плачевному результату. Волку не следовало появляться прямо в центре битвы. Ведь Володя пребывал в полной уверенности, что воплотится в одного из отступающих цефеидов, а вышло совсем наоборот. Да не просто наоборот, а очень даже скверно. Став по фильму предателем, Волк привлек к себе излишнее внимание, а значит, до смешного рано выдал свое местоположение агентам Управления. Такое вот получилось кино.