— Я все время оглядываюсь на тебя и жду, что увижу, как ты лежишь посреди мостовой, а ты все не падаешь. Но ты не выдержишь.
— Выдержу.
— Не выдержишь. Будешь так идти с лопатой за грузовиком, наверняка сломаешься.
— Нет.
— Впереди самая жаркая часть лета, приятель. Тинк зовет ее сковородкой.
— Я справлюсь.
Он достал что-то из кармана. Это были часы моего прадеда. Он бросил их мне на колени.
— Забирай свои дерьмовые часы, — сказал он, не скрывая отвращения. — Мне они не нужны.
— Но ведь мы заключили с тобой сделку.
— Я расторгаю ее.
— Если ты уволишь меня, я обращусь в суд, — предупредил я. — Ты подписал мое заявление. Ты…
— Я не увольняю тебя, — сказал он и отвернулся. — Тинк научит тебя управлять экскаватором.
Я долго смотрел на него, не зная, что сказать. Моя классная комната, где я учил третьеклассников, такая прохладная и уютная, еще никогда не казалась мне столь далекой… и все-таки я не имел ни малейшего представления о том, как думают люди вроде Блокера или что он имел в виду, когда говорил со мной. Я знал, что он одновременно восхищался мной и презирал меня, но не мог понять, почему.
А какое тебе до этого дело, милый? — внезапно услышал я голос Элизабет внутри себя. Тебе нужно заниматься Доланом. Помни о Долане.
— Зачем это тебе нужно? — спросил я его наконец.
Он посмотрел на меня, и я увидел по его лицу, что в нем борются два чувства — изумления и ярости. И все-таки мне показалось, что верх одерживает ярость.
— Не могу понять, приятель, что с тобой происходит. За кого ты меня принимаешь?
— Я не…
— Неужели ты думаешь, что я хочу твоей смерти из-за этих дерьмовых часов? Ты действительно так считаешь?
— Извини меня.
— Извини, извини. Не встречал еще несчастнее идиота. — Я спрятал в карман часы моего прадеда. — Понимаешь, приятель, ты никогда не станешь сильным. Есть люди и растения, которые выдерживают жар солнца и становятся крепче от этого. А есть такие, что вянут и гибнут. Вот ты погибнешь. Ты это хорошо понимаешь — и все-таки отказываешься работать в тени. Почему? Почему ты так насилуешь себя?
— На то у меня есть причина.
— В этом я ничуть не сомневаюсь. И пусть Господь Бог поможет тому, кто встанет у тебя на пути.
С этими словами он ушел. Типкер направился ко мне, улыбаясь до ушей.
— Как ты, сумеешь управлять экскаватором?
— Пожалуй, — ответил я.
— Я тоже так думаю, — заметил он. — Старина Блоке питает к тебе слабость, только не знает, как выразить это.
— Да, я обратил на это внимание.
— А ведь ты настойчивый сукин сын, а? — засмеялся Типкер.
— Надеюсь, — согласился я.
До конца лета я управлял экскаватором, и когда осенью вернулся в школу почти такой же черный, как сам Тинк, остальные учителя перестали надо мной смеяться. Иногда они искоса посматривали на меня, когда я проходил мимо, но больше не смеялись.