– Не надо, Дюс! – уже стонал, будучи не в силах смеяться, волшебник: – Нас – не надо! У тебя и так заботы хватит!
Шутник недоделанный!
Ситлали по-прежнему стояла, вытянувшись в столбик, как суслик, и виновато моргала, переводя взгляд с меня на сирин и обратно.
Ну ладно, маленькая глупая дикарка, но эти два образчика городской... отрыжки должны бы понять, что совокупление без желания...
А, демон! Да на хрен я ее вообще спасал! Микстура эта паскудная, кажется, действовать начинает!
– Агаи!
Рычание, вырвавшееся из моего горла, заставило всех заткнуться.
– Ты хоть знаешь, что за дрянь я выпил?!
Волшебник торопливо схватил полупустой стакан, макнул в него мизинец, осторожно слизнул капельку, задал пару вопросов девушке и посерьезнел:
– Дюс, прости, но боюсь, что сна тебе сегодня не видать. Ящерица тут, конечно, не при чем, но вот состав из трав... Мой совет – пусти ты этих девиц, одна Ситлали с тобой точно не справится.
Недоумок! Остолоп!! Ну, как я мог так опростоволоситься?! Надо же, на королевских приемах столько дам любовного зелья пытались подлить или подсыпать – сумел углядеть, а тут деревенская простушка обвела вокруг пальца!!!
– Все вон! – из глотки вырвался громкий хрип. Я не знал в тот момент, что готов быстрее сделать – убить упрямую девку, или...
Сирин вскочил, схватил за руку свою супругу, помогая подняться, и потянул прочь. Им уже было не смешно. Мне тоже. Ситлали торопливо метнулась к окнам и принялась их закрывать камышовыми матами, а когда темнота полностью затопила комнату, в дом скользнуло еще несколько теней.
Эту ночь я не забуду никогда. Чтоб у этих дев их мешок желаний дна не имел!!! Хотя, о чем это я... так опрометчиво.
Утром в дверь поскреблись:
– Дюс, открой!
Я даже не стал отрывать голову от подушки:
– Пошли все прочь! Любовных игр больше не будет!
За дверью рассмеялись:
– Открой! Это же я, Танита! Я не стану тебя насиловать! Нам пора!
– Мы никуда сегодня не едем! – огрызнулся я, все так же не открывая глаз.
– Хочешь еще на одну ночь со своими женщинами остаться? – коварно спросила рош-мах.
Шутница, однако. Придется вставать.
Я скинул с себя одеяло, сел и огляделся: в комнате возилась только Ситлали. Она торопливо штопала рваную в клочья одежду: помнится, я вчера не успел раздеться перед трансформацией. Штаны-то, Мо с ними, уже изрядно потертые, а вот рубашку жалко... И как это я своими шипами никого до сих пор не покалечил?
Я потер лоб. Вчерашнее зелье выбило из памяти изрядный кусок о прошедшей ночи. Оставалось надеяться, что я не посрамил звания бога. Судя по личику девушки, так оно и было: Ситлали просто цвела от счастья.