– Колдун нашлал, – шепелявя из-за конфеты, признался сирин, подтверждая мою догадку, – ну, тот, с Пуштоши.
Лицо Агаи при этих словах скривилось как от горького.
А вот нечего благотворительностью заниматься! Повесили бы старого козла и хлопот бы не знали.
Я не стал напоминать аптекарю о промашке. Сам уже, поди, винится. Хорошо еще, что никто не пострадал.
– Жечь будем? – поинтересовался у волшебника, рассматривая недвижный остов и стараясь не вдыхать глубоко разом провонявший тленом воздух.
Пока я дрался, смрад от разложившейся плоти до носа не доходил, зато сейчас... Или, может, пока "насекомые" двигались, они не пахли? Рош-мах тоже фыркнула, потерла морду лапами, словно пытаясь соскрести с нее нечто противное, вскочила на ноги и потрусила к реке. Опять, наверное, нахваталась пастью гнилья.
Мы с сирин понимающе переглянулись – нелегок воинский путь оборотней, приходится зубами драть всякое дерьмо.
Тропа к реке проходила мимо поверженного врага. И в тот момент, когда огромная кошка почти миновала тело паука, насекомое неожиданно выкинуло вперед уцелевшие конечности и, прежде чем мы успели опомниться, вонзило в оборотня жала.
Рош-мах взвыла от боли, одним ударом лапы содрала обломки черепа с монстра, а потом рухнула на землю, открыв пасть в беззвучном мяуканье.
Мы с сирин оказались у лап раненой кошки одновременно. Агаи опустился на колени, обнял подругу и разразился потоком ненужных слов. А я сделал то, что должен был сделать с самого начала: разрубил паука на множество мелких кусков.
Моя вина! Надо было проверить, насколько тварь мертва! Эх, кабы волшебник умел время вспять поворачивать...
Я сел рядом с оборотнем. Сирин уже немного пришел в себя и сделал первую толковую вещь: позвал девочку. Только вот когда подошла Морра, надежда на счастливый исход растаяла. Малышка тронула пальчиком край раны и... отчаянно разревелась. Видно, с ядами маленькая целительница справляться не умела. Сирин побледнел, как покойник, а рош-мах, хрипло рыкнув, лизнула его руку шершавым языком, словно извинялась за что-то.
Мо шизане... Как же так?!
Я не знал, что делать. На первый взгляд рана не выглядела смертельной: небольшая царапина с неровными, словно разъеденными кислотой краями. Однако оборотню сразу стало плохо: мышцы обмякли от слабости, глаза заволокло мутью, и шерсть вокруг пасти намокла от слюны.
Сирин попытался прижечь рану магическим огнем, но без толку – яд сразу разошелся по крови и теперь убивал оборотня. А мне оставалось только одно – сидеть да с бессильными горечью и злобой на весь мир смотреть, как умирает друг. И еще приглядывать за почти обезумевшим волшебником, который от отчаянья мог такого наворотить, что трупов стало бы на три больше.