Понятно, о чем он вспомнил.
Эх, надо было девушку предупредить, чтобы не пела о грустном! Не хватало нам повторения депрессии мага. Да и на моей душе постепенно стало так паскудно, что словами не передать.
У каждого человека, дожившего до моих лет, да еще с такими-то занятиями, есть о чем погрустить.
Пока я раздумывал над своими жизненными потерями, Эрхена допела песню и замолкла. В наступившей тишине раздался неожиданно громкий всхлип. Певица изумленно распахнула глаза, посмотрела на Агаи, схватилась за щеки и убежала в глубину дома.
Ну что за логика? Значит, настроение магу она испортить может... А поднять его уже не в силах? Уж лучше бы совсем рта не открывала!
Хотя, тут я кривил душой. Я заплатил бы не один золотой, чтобы еще раз услышать пение девушки. Вот только лучше ей вспомнить что-нибудь повеселее.
В гостиной повисло неловкое молчание: мы с Рисом в смущении переглянулись. Неловко, знаете ли, слушать, как плачет мужчина. А потом Лаланн плеснул в бокал вина, тронул сирин за плечо и тихо сказал:
– Агаи, время отпустить мертвых. Давай выпьем за то, чтобы в следующей жизни им больше повезло!
И тут у волшебника слезы высохли. Он зло глянул на нас и отрывисто сказал:
– Танита жива! И я отыщу лекарство!
Рис, который пребывал в неведении относительно подробностей наших приключений, только удивленно поднял брови, улыбнулся и поправился:
– Тогда пьем за удачу и исполнение наших желаний!
Ну, такой тост – грех не поддержать.
Задерживаться за столом я не стал – почувствовал, что сирин хочет излить душу, а при мне стесняется. И то верно, наемник не самая подходящая компания для подобного дела. Однако, хоть и утешил себя мудрой мыслью, а все-таки меня это задело. Не такой уж я черствый сухарь, чтобы беды не понять. Да и Рис не настолько мягок, просто выглядит... располагающе.
А и Мо с вами! Может, если мальчишка сегодня поплачет, завтра обойдемся без соплей.
Я ушел в спальню. Полюбовался пару минут, как мирно сопит во сне Морра, вытащил у девочки большой палец изо рта (не замечал раньше этой дурной привычки) и поправил сползшее одеяло.
Маленький воробышек, которого ураган утащил в открытый океан, и неизвестно еще, хватит ли сил долететь до берега.
Поймав себя на непривычной мысли, от которой за версту несло рифмоплетством, я чуть не сплюнул с досады.
Надо же... Наверное, на меня так песня девчонки подействовала. Опасный она человек. В той заброшенной лавке этой замухрышке стоило не из арбалета в нас целиться, а спеть что-нибудь соответствующее, глядишь – незваные гости сами бы от печали повесились.