К походу в гости следовало подготовиться. Я знала, чего от меня ждали. Там непременно окажется кем-то принесённая гитара, и все, умеющие ею пользоваться без видимых повреждений, будут востребованы. В узких кругах считается, что я хорошо пою замечательные песни, или наоборот. Дело в том, что это всё мои собственные творения, а потому отсутствие музыкального слуха не обнаруживается, а некоторый диссонанс между звучанием гитары и голоса выдаётся за оригинальность исполнения. То есть, мне необходимо взять инструмент, и напомнить пальцам и мозгам, как следует синхронизировать свои действия. На это имеется почти сутки. И еще пару часов, чтобы создать приемлемый таинственно-романтический образ, соответствующий встрече ностальгирующих и рефлексирующих интеллектуалов.
Ну-с, что имеем в зеркале? Обычно я не трачу много времени на создание автопортретов на лице: чуть-чуть оттенить глаза, слегка подчеркнуть губы, особо не всматриваясь в неизбежные возрастные изменения и оставаясь в счастливом неведении о таковых. Иногда имеет смысл отнестись к себе повнимательнее, и я включила яркий свет, чтобы всё разглядеть с пристрастием. Из зеркала на меня смотрели глаза. Естественно мои. Но, в то же время, не мои: удлиненный разрез, внутренние уголки чуть опущены к переносице и цвет радужки – прозрачный зеленоватый янтарь или… нет, показалось, просто очень похоже.
Богдан, умница, дисциплинированный мальчик, уже стоял около метро. За три года я ни разу не замечала, чтобы он куда-нибудь опаздывал.
– Здравствуйте, Анна Анатольевна, какая вы сегодня! – Он протянул мне футляр с диском.
– Какая? – Я машинально взяла фильм, и отдала ему другой.
– Вы сегодня просто очаровательны, особенно глаза.
– Так, Богдан, пожалуйста, не забывайся.
– Простите.
– Ничего, как, когда и кому делать комплименты, – не врождённые знания.
– Этот фильм тоже можете немного подержать.
– До Нового Года?
– Запросто.
– Спасибо, помни о здании на каникулы.
Ну вот. Учительница. Ну что плохого в том, что мальчик отреагировал на твой макияж. Вместо «спасибо» – помни об уроках. Внутри занозой засело чувство какой-то досадной недосказанности и потери.
На вечеринку мы предусмотрительно опоздали. Тем самым избежали кухонной повинности. Не то, чтобы я не умела или не любила готовить, я просто этого не делала, не имело смысла. Для Роки культ еды заключался не в качестве, а в количестве, а мне хватало магазина кулинарии. Итак, все уже были в сборе и радостно приветствовали последних ожидаемых гостей, то есть нас, ибо это означало возможность наконец-то откупорить напитки и налечь на закуски, источающие предательский аромат для всех наших «фотомоделей». Народу было достаточно. Человек двадцать – двадцать пять, при этом половина из них мне абсолютно незнакома. Но чувства неловкости не возникало – всеобщая расслабленность и доброжелательность весьма бодрили. Вот уже шампанское призывно заиграло в бокалах, зашептало: «Ус-смири с-с-воою жажду». И я усмирила и оглядела гостей. Боже, какие все замечательные люди. Говорят умно, шутят тонко, но корректно, кавалеры галантны, дамы обаятельны, при этом ни чопорности, ни напыщенности, ни снобизма. Интересно, так ли это на самом деле, и как долго продлится? Видимо долго, поскольку седоволосый красавец уже настраивает гитару. И вот он запел глубоким низким голосом. Но главное даже не голос. Звучали Окуджава, Егоров, Мирзоян. Ну просто весь необходимый набор, чтобы сделать меня счастливой. Вот чего не хватало мне так давно: этих песен, этого единения. Действительно «Поднявший меч на наш союз, достоин будет худшей кары». Красавец, кажется его имя Андрей или Антон, спел «Письма римскому другу» и передал гитару весёлому усатому дядьке, на лице которого читалась его принадлежность к особому виду вечно неунывающих, молодецки задорных людей. Турист запел «Иваси». Я думала приуныть, но шампанское шипело: «Слуш-ш-шай, Слуш-ш-шай, не страш-шно, рас-с-слабся». И я расслабилась. И слушала песни с чувством приятного превосходства. А потом, как-то само собой, гитара оказалась в моих руках.