За ужином Коулмэн размышлял. Он вполне может скрываться еще неделю. Рэй же это сделал, а он чем хуже? Только вот писать в полицию он, пожалуй, не станет. А через недельку можно будет нагрянуть в Венецию и попробовать снова разделаться с Рэем. Все к тому времени будут считать его мертвым, наверняка забудут о нем. Инес, в числе немногих, конечно, погорюет. Но как долго? Час? День? Да уж наверняка не дольше. Вот Дик Персел еще долго будет скучать, как и его старый нью-йоркский друг Лэнс Дюкесн, художник, с которым Коулмэн познакомился, когда сам работал инженером. А другие? Коулмэн не слишком обольщался, зная, что о его персоне слезы прольют немногие.
Поужинав, он разговорился с молодым официантом насчет комнаты.
— Я вообще-то остановился в Венеции, но сегодня уже поздновато возвращаться. Не знаете, где тут можно переночевать? Разумеется, я заплачу, только вот паспорта у меня с собой нет… — Так он объяснил свое нежелание обращаться в отель.
Молодой официант знал, где можно переночевать, — в его собственном доме. Он назвал цену — пятьсот лир.
— У нас очень тепло, кухня есть.
Коулмэн согласился.
Идти пришлось недалеко. Парень выкроил пять минут между посетителями и, проводив Коулмэна к себе домой, познакомил его со своей семьей. Вопросов никто не задавал, например — почему это американец не идет в отель? Коулмэн побеседовал с родителями юноши за чашкой кофе в столовой. Фамилия семейства была Ди Риенцо.
— Мне нравится в Кьоджи, — сказал Коулмэн, представившийся им как некто Тэйлор, якобы писатель. — Быть может, вы знаете, где тут можно снять комнату примерно на неделю? Я хочу съездить в Венецию за своей пишущей машинкой.
Посмотрев на жену, муж сказал:
— Я мог бы найти вам комнату. Или вы могли бы остаться у нас, если супруга не будет возражать. Вот сегодня переночуете, и посмотрим, как дело пойдет.
Коулмэн улыбнулся. Он нарочно уселся так, чтобы свет не падал ему на лицо, и сейчас буквально расточал все свое обаяние, нахваливая стоявший в углу резной деревянный сундук, который и в самом деле представлял собой образец мастерства и изящества. Ему сказали, что это свадебный подарок отца синьоры Ди Риенцо.
— А я сейчас пишу книгу об истории обоев.
— Истории чего?
— Ну, обоев, то есть бумаги, которой оклеивают стены.
Вернувшись в дом синьора Кьярди, Рэй узнал от Жюстины, что хозяина нет дома и когда будет — неизвестно. Часы показывали четверть первого. Рэй снова вышел на улицу, решив позвонить Инес Шнайдер, но вспомнил, что обещал полиции и Зордаю сообщить свой номер дома. Он посмотрел на полустертую табличку, висевшую на углу дома, и направился в кафе-бар. Сначала он набрал номер полиции, потом Зордая, но того на месте не оказалось, и он оставил свои координаты. Потом он связался с отелем «Гритти», где, как сообщалось в газете, проживала мадам Шнайдер. Рэю очень хотелось поговорить с ней, успокоить. Рэй ожидал, что мадам Шнайдер не окажется на месте, но его сразу же соединили с ее номером, и в трубке послышался ее голос: