Как ей противостоять этому ужасному человеку теперь, когда он знает, что занимался с ней сексом?
— Вам не следовало это говорить, — сказала она, как только он вошел следом за ней в кабинет и закрыл за собой дверь.
— А вам не следовало забираться в мою постель.
— Я не говорила, что была там.
— Этого и не нужно. Ваша реакция на имя Ричард — убедительное доказательство.
Маккензи отвернулась.
— Это ничего не доказывает. Меня просто сбили с толку ваши слова.
— Тогда почему вы пулей вылетели из ресторана?
— А вы как думаете, что я должна была делать после ваших обвинений?
Немного помедлив, Данте протянул руку и повернул ключ в замке.
— Что вы делаете? — запаниковала она.
— Вы хотели уединения? Теперь нам точно никто не помешает. — Данте подошел к ней, и она пожалела, что пошла в кабинет. Внезапно комната уменьшилась, воздух будто зазвенел от напряжения. — Чего вы хотели добиться своей маленькой ночной проделкой?
Маккензи попятилась назад, но он последовал за ней, и она оказалась в ловушке. Одна его рука легла на стол, вторая — на подоконник. Его широкоплечая фигура преграждала ей выход. В тактике запугивания этому человеку, похоже, не было равных, и ее бросило в жар.
— Я не вижу смысла продолжать этот бессмысленный разговор, и к тому же вы отказались от моих услуг. Вам лучше пойти и сообщить о своем решении персоналу, а я пока соберу вещи.
— Почему вы не хотите об этом говорить? Потому что ваш хитрый план провалился? — Данте провел рукой по ее плечу. Его горячие пальцы обожгли ее кожу через ткань блузки, и она содрогнулась. Как такое было возможно? Безусловно, прошлой ночью Данте Карраццо доставил ей огромное удовольствие, но как она могла продолжать реагировать на него сейчас, когда так его ненавидит? Разве можно было не испытывать к нему ненависти, когда он собирался сделать такое с «Эштон Хаусом»?
Маккензи напряглась. Ее выводило из себя то, что он считал, будто все вокруг, включая ее, были готовы лезть из кожи вон, лишь бы ему угодить.
— Какой еще план?
— Задобрить меня, чтобы я передумал насчет отеля. Должен сказать, вы очень инициативны и проделали впечатляющую работу.
Маккензи отрицательно покачала головой. Как хорошо, что он не мог слышать участившийся стук ее сердца!
— А я должна сказать, что у вас богатое воображение. А теперь вы не могли бы оставить меня одну?
— Насколько я помню, прошлой ночью вы не возражали, когда я к вам прикасался. Вам это даже доставляло удовольствие.
Она не хотела это слушать. Чувства, которые она испытывала прошлой ночью и сейчас, когда он коснулся ее руки, оставались для нее загадкой. Они были незнакомыми и слишком новыми для нее. Она не понимала, почему именно этот мужчина заставлял ее таять.