— Нет, не получила!
Не успели эти слова сорваться с ее губ, как Маккензи захотела взять их назад, чтобы не видеть блеск триумфа в его бесстыжих темных глазах. Она поднесла руку к губам, но было уже слишком поздно, и ей не удалось сдержать крик отчаяния.
— Ничего страшного, мисс Кео, — сказал он, положив обе руки ей на плечи. — Вы попытались, но провалились. Не вините себя за это.
Его покровительственный тон привел ее в бешенство. У нее не осталось средств для защиты, но она могла атаковать.
Решительным движением Маккензи сбросила его руки.
— Я поражаюсь вашей самоуверенности, мистер Карраццо. Вы обнаруживаете в своей постели женщину и думаете, что она оказалась там для того, чтобы удовлетворить ваше сексуальное желание. Что вы за человек?
— Человек, который привык ценить оказанное ему внимание.
— Звучит так, словно я вас ждала.
— А разве это было иначе? Вы находились в моем номере. Лежали обнаженная в моей постели. Ночной портье предупредил, что мне приготовили сюрприз в знак приветствия. Какая предупредительность! Единственное, о чем я сожалею, это о том, что не смог в полной мере насладиться своим подарком. Почему вы так быстро ушли, мисс Кео? У нас не было времени узнать друг друга.
Внезапно факты сложились воедино, и Маккензи поняла весь ужас ситуации. Карраццо думал, что она забралась к нему в постель, чтобы его задобрить. Заметил ли он набор местных вин и сыров на кофейном столике? Видимо, нет.
Он спокойно отнесся к тому, что руководство отеля подложило ему в постель женщину. То, что она прошлой ночью не оказала ему сопротивления, говорило не в ее пользу.
Маккензи зажмурилась. Она смогла бы уйти, если бы захотела. У нее было много времени, прежде чем ее разум окончательно отключился. Как она может притворяться, что не хотела заниматься с ним любовью, когда сама проявляла активное участие?
Как же объяснить ему, что она находилась в его номере совсем по другой причине?
У нее было два варианта поведения: либо признаться, что она, засидевшись на работе, решила заночевать в единственном свободном номере, и выставить себя полной идиоткой, либо подыграть ему и уйти с достоинством.
Принятие решения не отняло у нее много времени.
— А какой смысл мне был там торчать? — Маккензи гордо вскинула голову. — Когда все закончилось, вы через минуту уже спали.
Очевидно, ее оскорбление попало в точку. Надменная маска мигом исчезла с его лица.
— Через минуту? Мне запомнилась каждая секунда этой минуты.
Она пожала плечами.
— Да не переживайте так, все нормально.
Его глаза сузились, и Маккензи догадалась, что нанесла ему самое обидное оскорбление из всех возможных.