— Ну что ж… А с бумагой-то что мне делать? — тоскливо спросил он, и я понял, что одержал победу.
Когда девушке сообщили, что ее отпускают, она чуть не лишилась чувств от радости и хотела было целовать мне руку, но я ласково отстранил ее. Подобравши свою суконную юбку, она проворно вскочила на ноги и очень быстро исчезла из дежурной части, к зависти прочих задержанных, но опытные жрицы любви не стали злорадствовать ни на мой, ни на ее счет, только отпустили несколько колких замечаний под общий хохот.
Околоточный довольно быстро увел эту развеселую компанию, лишь только дежурный надзиратель вписал в специальную книгу реквизиты бумаг, которыми оформлено было их задержание. Но благодарный взгляд девушки, освобожденной не без моего участия, вспоминал я еще некоторое время, что мне пришлось провести в ожидании возле стола дежурного надзирателя. Однако вскоре дежурная часть стала наполняться прибывающими чинами полиции, и я разъяснил им цель этого сбора и приступил к осмотру их обуви.
Что ж, нельзя признать, что эти мои разыскания существенно продвинули следствие, думал я, оценивая результат, но успокаивал себя тем, что отсечение всего ненужного должно пойти на пользу делу.
Несколько разрядил обстановку один из начальников сыскного отделения, чиновник особых поручений, надворный советник Павел Симеонович Загоскин, невысокий, спокойный человек средних лет, с аккуратно подстриженной седой бородкой и седым же ежиком волос надо лбом. Заглянув в дежурную часть, он кратко выслушал данный ему на ухо от дежурного надзирателя отчет о происходящем, после чего увел меня к себе в кабинет, усадил в кресло, приказал подать сладкого чаю и подробно рассказал мне обо всем, что к этому часу удалось открыть полиции касательно преступления в доме Реденов.
Сейчас я понимаю, что в душе он посмеивался надо мной, неопытным кандидатом на судебные должности, не умеющим еще выбрать нужный тон в общении с его подчиненными, а главное — ничего из себя не представляющим в раскрытии преступлений… Но при этом вел он себя со мной в высшей степени уважительно и убедил в том, что полиция не дремлет, что все необходимые розыскные мероприятия проводятся, и результаты не замедлят себя ждать.
Мы с ним обменялись сведениями, добытыми в ходе расследования, так как на месте происшествия работа была разделена между мною и сотрудниками сыскной полиции: я осматривал тело и обстановку особняка, а прислугу допрашивали сотрудники сыскной полиции. (Я хоть и знал, что допросы лежат на моей обязанности, но рассудил, что с людьми лучше разговаривать опытным сыщикам.)