Чисто научный интерес.
На мгновение все застыло в равновесии. Казалось, само здание затаило дыхание. Ждало, наблюдало. Зажав в руке листовку, как талисман, Мередит шагнула в прихожую. Затем поставила ногу на нижнюю ступеньку и пошла по лестнице.
За много сотен миль, на юге, в буковом лесу над Ренн-ле-Бен внезапный вздох ветра шевельнул медные листья древних деревьев. Первый вздох после долгой тишины, как пальцы, легонько коснувшиеся клавиш.
Луч света на изгибе новой лестницы.
Домейн-де-ла-Кад
— Oui, abbe, et merci a vous pour votre gentillesse. A tout a l'heure.[10]
Джулиан Лоуренс еще подержал в руке трубку, прежде чем положить ее на рычаг. Загорелый, подтянутый, он выглядел моложе своих пятидесяти лет. Вытащив из кармана пачку сигарет, он щелкнул зажигалкой и закурил «Галуаз». В неподвижном воздухе расплылся ванильный дымок.
С вечерней службой все улажено. Теперь, если только племянник Хол будет вести себя прилично, все должно пройти как следует. Он сочувствовал парню, однако, задавая в городе вопросы о несчастном случае с отцом, Хол ставил его в неловкое положение. Поднимал шум. Он даже добрался до полицейского управления, хотел увидеть запись о причине смерти в свидетельстве. Правда, в полицейском комиссариате в Куизе дежурил приятель Джулиана, а единственной свидетельницей происшествия была местная пьянчужка, — так что все удалось спустить на тормозах. В расспросах Хола увидели вполне понятную реакцию потрясенного горем сына, а не деловой интерес.
Все же Джулиану станет легче, когда мальчик уедет. Раскапывать было нечего, но Хол продолжал копать, и в маленьком городке, таком как Ренн-ле-Бен, рано или поздно пойдут разговоры. Нет дыма без огня. Джулиан ставил на то, что после похорон Хол покинет Домейн-де-ла-Кад и вернется в Англию. Джулиан и его брат Сеймур, отец Хола, на паях приобрели имение четыре года назад. Сеймур был десятью годами старше, служил в Сити и собирался в отставку. Его занимали расчеты будущей прибыли, рост и расширение дела. Джулиана заботило другое.
С первого своего приезда в эти места в 1997 году он заинтересовался слухами, касавшимися Ренн-ле-Бен в целом и Домейн-де-ла-Кад в особенности. Вся округа была полна тайн и легенд: рассказывали о кладах, заговорах, каких-то диких тайных обществах — чего там только не было, от тамплиеров и катаров до визиготов, римлян и кельтов. Правда, история, захватившая воображение Джулиана, была не столь древней. Письменные свидетельства, датированные концом прошлого века, об оскверненной часовне-склепе на участке поместья, и колода карт Таро, в рисунках которой якобы зашифрована карта местонахождения клада, и пожар, уничтоживший часть старого здания. Область вокруг Куизы и Ренн-ле-Бен в V веке нашей эры была сердцем империи визиготов. Это общеизвестно. Историки и археологи давно предполагали, что легендарные сокровища, награбленные визиготами в Риме, попали в юго-западную часть Франции. Имелись тому и доказательства. Но чем больше Джулиан размышлял над ними, тем более убеждался, что основная часть визиготских сокровищ еще не найдена. И что ключ к ним в картах — в оригинальной колоде, а не в копиях.