— Ох, — восторженно выдохнула она.
Дом был великолепен. Тяжеловесный, но пропорциональный, он был открыт лучам солнца и развернут так, чтобы из окон открывался вид на долину на юге и западе. С белых стен под покатой крышей смотрели три ряда изящных, прикрытых ставнями окон. Все окна первого этажа выходили на каменный балкончик с изогнутыми железными перильцами. Зеленый и местами тронутый уже багрянцем плющ полностью обвил здание. Листья блестели как полированные.
Приблизившись, Леони заметила круговой карниз над верхним этажом, а над ним из-под крыши выглядывали восемь круглых чердачных окошек.
«Может, маман когда-то выглядывала вниз из такого окошка?»
Широкая, плавно изогнутая полукругом лестница вела к солидным двойным дверям, выкрашенным в черный цвет, с медной отделкой и медным дверным молотком. Над дверью нависал полукруглый портик, украшенный с двух сторон вишневыми деревьями.
Поднявшись по ступеням, Леони вслед за служанкой и Анатолем вошла в большой торжественный холл. Пол был выложен черной и красной плиткой в шахматном порядке, а стены покрыты нежными кремовыми обоями с узором из желтых и зеленых цветов, создававшими ощущение света и пространства. В центре зала стоял стол красного дерева, и на нем — белые розы в широкой стеклянной чаше. Теплое сияние дерева делало атмосферу уютной и домашней.
На стенах висели портреты мужчин в военных мундирах и женщин в юбках-кринолинах, а среди них — несколько туманных ландшафтов и классических пасторалей.
Леони увидела впереди парадную лестницу, а слева от нее — рояль, со слоем пыли на опущенной крышке.
— Мадама примет вас на вечерней террасе, — сказала Мариета.
Она провела их сквозь стеклянные двери, открывавшиеся на увитую плющом и жимолостью террасу, выходившую на юг. Терраса тянулась по всей ширине здания, а под ней раскинулись ухоженные лужайки и клумбы. Дальнюю границу очерчивала аллея конских каштанов и вечнозеленых елей. На солнце ярким пятном сверкал белый застекленный бельведер. Перед ним блестела гладь искусственного озерца.
— Сюда, мадомазела, сеньер.
Мариета провела их в дальний угол террасы, в тень желтого навеса, где стоял стол, накрытый на троих. Белая льняная скатерть, белый фарфор, серебряные ложки и букет полевых цветов посередине: пармские фиалки, белая и розовая герань, пурпурные пиренейские лилии.
— Я доложу госпоже, что вы уже здесь. — С этими словами Мариета скрылась в глубине дома.
Леони облокотилась на каменную балюстраду. Щеки ее пылали. Она расстегнула перчатки на запястьях и, сняв шляпку, обмахивалась ею как веером.