Остался целым и невредимым, несмотря на то, что во время отступления Илиуца Бырзу, двоюродный брат Катэлиноя Ликсандру, поклялся отправить его на тот свет.
— Господин курсант, говорю тебе, чтобы ты знал. Пришел черед и господину лейтенанту. Из-за него пропал мой двоюродный брат, а теперь его черед. Если до сих пор он спасался от пули, посмотрим, как он спасется от штыка.
Но не прошло и часа, как Илиуца Бырзу наткнулся на мину, и его разнесло в клочки. Лейтенант остался жив, а бедный Кэтэлиной так и не был отомщен…
* * *
— Ай, ай, надо же, как все сложилось! Вот мы и снова встретились, ребята!
Хотя тон был нейтральным, было видно, что лейтенант Эрнст Сэвеску разъярен тем, что обстоятельства сложились именно так. Поэтому Траян Думбрава был убежден, что лейтенант выразил бы свои настоящие мысли, если бы сказал: «Чертово мужичье! Именно вы попались мне в руки, но мне не доставляет никакого удовольствия видеть ваши рожи».
Но капрал Кондруц, не понявший истинного смысла слов лейтенанта, поспешно ответил, будто обрадовавшись:
— Да, господин лейтенант. Видно, суждено нам было встретиться снова.
— Как это суждено? — спросил лейтенант без тени любопытства в голосе.
Капрал, не ожидавший такого вопроса, смутился.
— Будто вы сами не знаете…
— Значит, суждено нам было встретиться? — повторил лейтенант, подчеркивая каждое слово.
Траян Думбрава заметил, что выпученные глаза лейтенанта налились кровью, а лицо его исказилось в злой ухмылке.
Эта ухмылка лейтенанта напомнила Думбраве о трагической смерти солдата Кэтэлиноя Ликсандру, свидетелем которой Траян был и которая ужаснула его.
* * *
…Жара стояла нестерпимая. Небо казалось огромным костром, языки которого не переставали лизать уже давно обожженную траву.
Люди томились в окопах, терзаемые жаждой. Они давно опустошили свои фляжки, хотя на расстоянии броска камня лениво текла река Молдова. И накануне стояла такая же жара. Ночью котлы с едой уехали обратно почти полные. Большинство даже не притронулись к тепловатой чорбе и фасоли, а только пили и пили воду. Утолив жажду, сделали запасы: наполнили фляжки, котелки, пустые банки из-под консервов. Самые предприимчивые налили воду даже в коробки, в которых хранили пулеметные ленты. Чтобы вода не нагрелась, вырыли углубления в стенках окопов.
Утром вместе с ними пробудилась и жажда. Солнце будто выливало сверху расплавленную медь. Раскаленный воздух дрожал и переливался.
Быстрее всего запас воды кончился у солдата Кэтэлиноя Ликсандру, который страдал водянкой. По закону его должны были освободить от призыва, но полковой врач, а затем и те, кто занимались мобилизацией, не обратили внимания на такую «пустяковую» болезнь и послали его на фронт.