— А как же еще? Кто может, у того и камень родит. А я, слава богу, могу. Если есть деньги, человека убьешь и все равно сухим из воды выйдешь.
«Вот и эти двое такие! — подумал про себя Панаит Хуштой. — А я должен идти умирать? На кой черт мне нужна эта война?»
— На, хлебни и ты! — предложил один из тех двоих, протягивая ему опорожненную более чем на три четверти бутылку.
— Нет уж, а то вам самим не останется!
Панаит поднялся со скамейки и ушел с перрона. Быстрым шагом он направился назад в село, будто там его ждало какое-то очень важное дело. Добравшись до места своего ночлега, он вытянулся на лавке, тут же уснул и проснулся только на другой день утром. Целые сутки у него не было ни крошки во рту, он страшно проголодался. Засунув пустой котелок в вещевой мешок, Панаит пошел искать кухню. Возле кухни на него набросился старшина:
— Эй, ты откуда свалился? Когда прибыл?
— Вчера, господин старшина!
— Тогда что же ты в гражданском щеголяешь? А ну марш переодеваться, потом получишь завтрак.
— Господин старшина, — вмешался в разговор повар, — пусть он потом переоденется, а то у него, бедного, от голода даже уши вытянулись!
— Ну уж так и быть!
Повар налил Панаиту в котелок половник кофе, а старшина бросил из повозки кусок клейкого, грязного хлеба.
Пока он ел, какой-то сержант принес весть:
— Эй, братцы, на вокзал прибыли телячьи вагоны!
Люди сразу помрачнели. Один из рекрутов, который не успел сделать даже глотка из своего котелка, услышав новость, тут же вылил темный и горький напиток прямо на ступеньки, ведущие в канцелярию.
— Раз прибыли вагоны, значит, сегодня отправка, — со вздохом сказал он.
— Сегодня, может, и нет, а завтра наверняка, — добавил сержант, принесший эту безрадостную весть.
Тут из канцелярии вышел старшина и объявил:
— Эй вы, слушайте сюда! В двенадцать часов всем явиться по всей форме. Господин майор устраивает смотр. Все слышали?
— Когда нас повезут, господин старшина? — спросил кто-то.
— После смотра господин майор скажет. И чтоб никто не вздумал улизнуть, а то не поздоровится.
И после этих слов он поспешно вернулся в канцелярию, где его ожидала сковорода с жареной свининой, отливающая золотом мамалыга и пузатая плетеная бутыль с вином — дар одного богатея, которого он освободил от отправки на фронт.
В обед, после смотра, майор сообщил, что погрузка в прибывшие на станцию вагоны начнется на рассвете следующего дня. Люди встретили его слова молча, угрюмо. О том, что их ожидает, они знали с того самого мгновения, как получили повестки, и все же новость, что только несколько часов отделяет их от минуты, когда они отправятся на фронт, застала их врасплох.