Но что означает смерть на войне!.. Некоторые думают, что те, кто находится на фронте, свыкаются со смертью, что она уже не оказывает на них такого сильного впечатления. Это неправда. На фронте смерть перестает быть абстрактным понятием, она становится единственной неумолимой реальностью, которая захватывает тебя, пронизывает все твое существо, реальностью, которую ты не можешь игнорировать.
Когда возле тебя кто-то погибает, ты тоже чуточку умираешь вместе с ним. Потом умирает еще и еще один. Эти смерти, собранные воедино, составляют значительную часть твоей жизни, укороченной, таким образом, наполовину смертями других именно потому, что, если сокращается число тех, кто бросает вызов смерти, сокращаются и твои шансы остаться в живых. Как тогда у Оарбы на Муреше. Многие погибли там, а я попал в плен. Противник контратаковал тогда при поддержке артиллерии и минометов. Трижды ему удавалось проникнуть в наше расположение и трижды он был отброшен. Справа и слева от нас обстановка была еще хуже. Оба фланга отошли, чтобы занять более выгодные позиции, а мы этого не знали. Не получив никакого приказа, мы продолжали сражаться, экономя те боеприпасы, что у нас еще оставались.
Робу, командир нашего взвода, был ранен и эвакуирован в тыл. Я принял на себя командование взводом, и до какого-то момента мы держались. Но обстановка все ухудшалась. Боеприпасы были на исходе. Вскоре у нас остались только гранаты, да и тех немного. Связь с КП роты прервалась, и я не смог восстановить ее с помощью связных. Дважды я посылал связных, и оба они были убиты. Я был полностью отрезан от своих, но без приказа не мог отходить. И только под явной угрозой окружения я разрешил оставшимся в живых отходить на рубеж, где, как я думал, находятся остатки нашей роты.
Сам я остался на позиции, чтобы прикрыть отход. И мне это удалось с помощью последних трех пулеметных дисков. Истратив их, я тоже попытался спастись, стал отходить ползком с намерением добраться до окраины села, где меня должны были ждать остальные. И как раз в тот момент, когда я уже решил, что опасность миновала, группа гитлеровцев, просочившихся на правом фланге нашей роты, окружила меня. Они навалились на меня, обезоружили и отвели на свои позиции. Меня допрашивал какой-то лейтенант, неплохо говоривший по-румынски. Ничего не добившись, гитлеровцы привязали меня к дереву и так держали всю ночь. Под утро я потерял сознание. Придя в себя, услышал грохот артиллерийской стрельбы. Гитлеровцы готовились к контратаке, начали ее на рассвете. Они понесли большие потери. Я это понял ночью, когда нас, пленных, заставили перетаскивать на носилках убитых и раненых с их позиций. Мы таскали носилки с ранеными и убитыми всю ночь…