— Ну так звони своему хорошему человеку. — Умник сунул трубку. — Аппарат чистый.
— Откуда знаешь?
— Знаю.
Чего-то темнишь ты, парень, уже не в первый раз подумал Сергей. Ладно, я тебя после разъясню. Когда Марию найдем.
Номер Сэнсэя напарнику говорить не стал, сам набрал, скосив глаза на диск.
Гудка, наверно, после десятого Иван Пантелеевич наконец отозвался.
— Милая у тебя появилась привычка по ночам меня будить, — говорит. — Ты где?
— По полю еду.
И рассказал, какая каша тут заварилась. По возможности коротко, но ничего важного не упустил.
Сначала Сэнсэй вставлял короткие замечания по ходу. Услышал про КГБ — присвистнул и обещал выяснить, что да к чему. Когда дошло до трупа, крякнул, сказал — придется залечь на дно. А потом разговор вдруг оборвался.
Было это так.
— Да, тут вот еще что. — Сергей вспомнил подробность, которая могла Ивану Пантелеевичу что-то подсказать. — Козел этот, который с обрыва прыгнул, какой-то санаторий поминал. Типа докладывать туда надо. Я так подумал, что этот санаторий не медицинское какое-нибудь учреждение, а…
— Санаторий? — перебил его Сэнсэй странно изменившимся голосом. — Ты не ослышался?
Дронов поглядел на умника, который прижимался ухом к самой трубке. Тот кивнул.
— Точно. А что это за…
— Вот что, друг дорогой. — Иван Пантелеевич нервно откашлялся. — Ты мне больше не звони. И упаси тебя Боже когда-нибудь попасться мне на глаза. Ублюдок, во что впутать хотел! Тебе совет нужен? Изволь. Лучшее, что ты можешь теперь сделать, — вернись на тот обрыв и тоже грохнись с него.
Вытаращив глаза, Дронов посмотрел на пищавшую сердитыми гудками трубку. Впервые за эту довольно-таки кошмарную ночь ему стало по-настоящему жутко.