— Ура! — обрадовалась Алиса. — Мы попадем в Зазеркалье!
— Ну и на финансирование ваших новых геологических исследований, разумеется, «Газпром» выделит грант, — человек взялся за ручку дверцы.
Журналисты метнулись к машине, как таежные комары к вышедшему опростаться геологу.
— Скажите, — промолвил Готлиб, — а «Газпром» не финансирует исследований в области астрономии?
— Нет, этим мы не занимаемся, — вежливо засмеялся человек. — В небе ловить нечего.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул Михаил Семенович и открыл дверь.
Схватив внучку, он решительно потащил ее за собой сквозь кольцо репортеров — прочь от особняка, а по дороге сгреб и жену.
— А Зазеркалье? — всхлипнула Алиса. — А щеночек?
— Кошку купим, — буркнул профессор.
— Профессор Готлиб! — пробился к нему корреспондент Главного канала. — Расскажите о ваших планах на будущее! Мы, конечно, понимаем, что вам уже семьдесят шестой, но вдруг?
— Ухожу из геологии. Планирую заняться астрономией, — сообщил Готлиб. — Мне кажется, в небесах еще тоже предстоят открытия. Не подскажете, где тут ближайшее метро?
Плов получился жидковатым, но за три месяца Абдурахим к такому успел привыкнуть. Расскажи он кому в родном Понгозе, что плов можно готовить из небритых куриных ляжек, жира в которых было не больше, чем в расчерченном на квадраты Абдурахимовом животе, его бы точно засмеяли.
Нет, настоящий плов должен быть густым и слипшимся от желтого бараньего жира, и есть его положено, конечно, не ломкими пластмассовыми вилками, а пальцами, уминая рис и отправляя себе в рот комки размером с детский кулак.
Но откуда ему было взять хорошего барашка в слякотной задымленной Москве? Для Абдурахима столица России оказалась совсем небольшой: с квадратный километр, и то вряд ли. Нет, за трехметровым бетонным забором Москва продолжалась, продолжалась сколько хватало глаз, но туда Абдурахиму и его соплеменникам путь был заказан.
Пробраться через КПП в ближайший табачный киоск еще можно. На далекой солнечной родине он по недоразумению и молодости сиживал, так что опыт общения с вертухаями у него остался: ты мне, я тебе.
Но за забором маленький Таджикистан заканчивался, и скупого Абдурахимова языка не хватало, чтобы отбрехаться от свирепых вечноголодных милиционеров, барражирующих вокруг строек века в поисках легкой добычи.
Пытался как-то сварщик Фарух из третьей бригады пронести через КПП кусок баранины, но охрана отобрала, и влетело всей бригаде за нее покрепче, чем за перехваченный неделей раньше гашиш. Правил тут было много, и не обо всех строителям рассказывали.