— У меня люди почти в каждой деревне! — обиженно сказал Крайнев. — Я получаю полную и достоверную информацию. Как иначе мне удалось бы узнать место дислокации большевистского отряда и напасть на него врасплох?
— Мы не сомневаемся в вашей преданности! — поспешил комендант. — Если сведения подтвердятся, вас ждет награда…
Крайнева расспрашивали долго. Краузе дотошно вызнавал, как Крайнев организовал операцию, как расположил своих людей, как на рассвете атаковали Осиновку… Крайнев вначале решил: проверяют. Он был готов к разговору, накануне с Саломатиным они отшлифовали каждую деталь. Доклад Крайнева был обстоятелен и изобиловал подробностями. Краузе делал пометки в блокноте, и Крайнев внезапно понял: коменданту это нужно для отчета. Нападение у карьера наверняка стоило гауптману разноса начальства. Теперь он сможет с чистой совестью доложить: коварный враг уничтожен, захваченное немецкое оружие возвращено. Можно не сомневаться, в отчете число уничтоженных большевиков возрастет многократно: чем больше, тем выше награда. Проверить невозможно — из болота тела не достанешь. Да и кто станет проверять?
— Вы действовали как боевой офицер, — заключил гауптман, когда Крайнев умолк. — Удивительно…
— Я читал Клаузевица! — нашелся Крайнев.
— О, да! — согласился Краузе. — Старик разбирался в военном деле…
— Вы можете собрать сбежавших евреев? — спросил Ланге, когда они вышли от коменданта.
— Не буду! — отказался Крайнев.
— Почему?
— Не хочу получить пулю в спину. Большевиков селяне не любят, а вот евреев приютили. Оружия в деревнях много, возле Города шли бои…
— Минуту назад я считал вас храбрецом!
— Я смел, когда дело касается меня. В ином случае… Я уполномочен заготавливать продовольствие. Окончательное решение еврейского вопроса не в моей компетенции.
Ланге обиженно засопел.
— Хотел вас спросить, Эдуард, — сказал он спустя минуту. — Почему вы спасли меня у карьера?
— Мне нельзя было объявиться в Городе одному. Я наполовину русский… Кого обвинить в сотрудничестве с большевиками, как не такого подозрительного типа? Тем более в горячке…
— Поэтому вы сразу уехали? — улыбнулся эсэсовец. — Мудро… Подозреваю, что бой в Осиновке не столько месть за пустяковую рану, сколько желание восстановить репутацию.
— Не буду спорить…
— Я так и знал! — довольно сказал Ланге. — Благородство встречается только в романах. Мы живем в прагматичное время. Это правильно. Что хотите в награду?
— Дом! Их немало осталось после евреев. Мне надо разместить своих людей.
— Скажите Клаусу, пусть подберет! — согласился Ланге. — Только будьте скромнее: вы не немецкий офицер!