В Городе Крайнева ждала еще одна встреча. Не самая приятная. Он отправился на нее один. Валентина Гавриловна встретила его холодно.
— Мне сказали: женился? — спросила, встав на пороге.
Крайнев подтвердил.
— Знаю Соню, — неодобрительно сказала она. — Шустрая девочка! Иметь одновременно двух мужей…
— Ты несправедлива! — пытался возразить Крайнев, но Валентина не стала его слушать.
— У них это в крови! Соня — двоюродная сестра моего Марка, племянница Мордехая… Не знал? Кобелиная порода… Как тебя угораздило?
Крайнев попытался ее обнять.
— Не то чтоб я на что-то рассчитывала, — вздохнула Валентина, решительно отстраняясь. — Но Соня! Женился б на Настеньке — такая девочка! Где у мужиков глаза?
— Настя передает вам привет и приглашает в гости на Рождество, — Крайнев обрадовался возможности сменить тему. — Семен Михайлович тоже зовет. Отпроситесь у немцев, я могу похлопотать. Пришлем телегу, то есть сани…
— Буду, буду! — замахал руками Валентина. — Не уговаривай! Сам-то хоть придешь?
— Ну… — замялся Крайнев. — Я теперь женатый.
— Приводи! — разрешила Валентина. — Глаза не выцарапаю!
В этот раз ей не удалось отстраниться.
— Я выдал двести одиннадцать аусвайсов, — прошептал он ей на ухо. — Считай, ты их спасла!
— Мордехаю тоже? — поинтересовалась она таким же шепотом.
— Он теперь Шишов, — информировал Крайнев.
— Мордехай? — засмеялась Валентина. — Хотелось бы взглянуть!
— Приведу…
— Ну, тебя! — деланно рассердилась она.
— Будь осторожна! — попросил Крайнев, прощаясь. — Немцы теперь злые.
— Ты тоже. Слышала: ранили?
— Царапина. Давно зажила.
— Я даже знаю, кто лечил, — вздохнула Валентина…
Крайнев опасался быть разоблаченными немцами, но разоблачила его Соня. Из-за беспечности. Сбегая к себе от удушливой Сониной любви, Крайнев жил в Москве днями, а однажды так увлекся, что задержался на неделю. В Москве было хорошо: заканчивался август, было тепло, после холодного ноября сорок первого Крайнев оттаивал душой и телом. В банке жизнь текла спокойно и размеренно, даже Маша перестала раздражать нарядами — одевалась строго и просто. Однажды она заглянула к нему и сообщила: Крайнева хочет видеть член правления Дюжий.
Вызов был странным. Надевая пиджак, Крайнев открыл страничку интранета и пробежал глазами скупые строчки официальной биографии. Дюжего звали Степаном Савельевичем, лет ему было под семьдесят, в банке он числился членом правления с решающим голосом, но без определенных обязанностей. Такие должности именовались «золотыми парашютами» и давались отставным чиновникам, оказавшим некогда большую услугу хозяевам дела, и чьи связи в высоких инстанциях оставались полезными. Банк при этом избавлялся от ненужных хлопот с властями, «парашютист» в благодарность получал приличную зарплату. Информации о чиновничьем прошлом Дюжего отсутствовала (что, впрочем, ни о чем не говорило), с фотографии в интранете смотрел седой человек с умным, волевым лицом. Крайнев вспомнил: именно Дюжий горячо жал ему руку при вручении бонуса на корпоративе.