Все силы феодального государства были теперь брошены на подавление этих восстаний. Блестящее свидетельство гораздо более тесного «сплочения рядов», чем перед лицом внешнего врага, дал освобожденный из тюрьмы Карл Наваррский, возглавив подавление восстания крестьян.
Англичане не могли не воспользоваться такой благоприятной ситуацией. Эдуард приложил большие усилия к тому, чтобы именно теперь развязать себе руки в Шотландии. Он пошел на уступки шотландцам, согласился в обмен на их обещание мира освободить за выкуп находившегося в плену уже одиннадцать лет шотландского короля Давида II (договор 1358 г. в Бервике).
Лето 1358 — осень 1359 г. стали временем особенно большого размаха опустошений во Франции. Английские и наваррские солдаты разграбили и обескровили Нормандию, Пикардию, Бретань, превратив в пустыню земли до самого Парижа. На юго-западе бесчинствовали отряды англичан, уже мало похожие на регулярные войска. Их единственной целью стала добыча, предводителем — настоящий бандит и грабитель Роберт Кноллис, которому предстояло сыграть заметную роль в последующих событиях войны. И вновь это не была победа, так как англичане натолкнулись на растущее сопротивление, особенно на севере Франции. Англичане определенно начали увязать в Северной Франции. К тому же дофину удалось добиться существенного дипломатического успеха: он примирился с Карлом Наваррским, обещавшим теперь воевать против англичан.
В этой ситуации находившийся в плену французский король еще раз продемонстрировал крайнюю политическую близорукость. В разгар борьбы и растущего широкого сопротивления англичанам Иоанн II подписал в 1359 г. в Лондоне чудовищный по своим условиям договор. В обмен на отказ Эдуарда III от претензий на французский трон Иоанн «уступил» ему примерно половину Франции: весь юго-запад в границах древней Аквитании, Анжу, Мен, Пуату, Турень, Нормандию, Понтье и др. Это были пресловутые «анжуйские владения» с таким ценным дополнением, как Кале и некоторые острова у берегов Фландрии. Английский король получал их в суверенное владение, т. е. как независимый государь. Такой договор означал гораздо больше, чем поражение в войне. Он создавал серьезную угрозу независимости Франции. Ограбленная и наполовину урезанная территориально, она едва ли могла бы просуществовать рядом с усилившейся Англией. Английская монархия ступила бы на путь создания крупного государства универсального типа.
Во Франции поняли смертельную опасность Лондонского договора. По словам Уолсингема, против его условий «возражали все французы»