- Довольно, - сказал инспектор и прошелся по комнате.
Все ожидали, что будет далее.
- Цензор! - сказал инспектор.
- Здесь, - отзвался цензор.
- Кто еще сек Семенова?
- Я не знаю... меня.,.
- Что? - крикнул грозно инспектор.
- Меня не было в классе...
- А, тебя не было, скот этакой, в классе?.. Завтра буду сечь десятого, а начну с тебя... И тебя отпорю, - сказал он Гороблагодатскому, - и тебя, сказал он Хорю. Потом инспектор указал еще на несколько лиц. Гороблагодатский грубовато ответил:
- Я не виноват ни в чем...
- Ты всегда виноват, подлец ты этакой, и каждую минуту тебя драть следует...
- Я не виноват ни в чем...
- Ты грубить еще вздумал, скотина? - закричал инспектор с яростью.
Гороблагодатский замолчал, но все-таки, стиснув зубы, взглянул с ненавистью на инспектора.
Выругав весь класс, инспектор отправился домой. На товарищество напал панический страх. В училище бывали случаи, что не только секли десятого, но секли поголовно весь класс. Никто не мог сказать наверное, будут его завтра сечь или нет. Лица вытянулись; некоторые были бледны; двое городских тихонько от товарищей плакали: что, если по счету придешься в списке инспектора десятым?.. Только Гороблагодатский проворчал: "не репу сеять!" и остервенился в душе своей, и с наслаждением смотрел на Тавлю, который не мог ни стать, ни сесть после экзекуции".
Наказание солдата розгами один писатель описывает так: "Вместе с батальоном был выведен на плац и Грицько Блоха. Он стоял за второй шеренгой на левом фланге 8-ой роты. Руки его бессильно висели по обеим сторонам туловища, голова далеко ушла в плечи, глаза жалко смотрели исподлобья; полусогнутые плечи с упавшей грудью довершали жалкую, бедную фигуру Грицька. При объезде батальона командиром Грицько старался принять бравый вид и "зверем" смотрел на начальство, но у него из этого ничего не Вышло. Он тоже было начал отвечать на приветствие командира, но из его горла вылетели первые два-три звука, а потом горловые связки отказались повиноваться.
Когда батальон, по команде своего командира, образовал квадрат, то Грицько очутился в середине его.
- От каждой роты по человеку, - громко скомандовал батальонный командир. Четыре заранее выбранные солдата вышли вперед и подошли к Грицько. Грицько еще ниже опустил голову на грудь и, изредка вздыхая, нервно вздрагивал.
- Розги готовы? - прокричал кому-то командир. Грицько вздрогнул, осмотрелся и застыл в позе человека, ожидающего удара.
- Точно так, ваше высокоблагородие! - ответил кто-то, громко отчеканивая каждое слово.