Во время обеда к нему подошел дежурный офицер и вызвал к Клаузеру. Штангер не переставал думать о том, как осуществить свой план: ведь на карту была поставлена жизнь мужественного человека Петра Наирова.
— Вот тебе разрешение, приведи пилота, — сказал Клаузер, протягивая Штангеру пропуск в помещение для арестованных. Штангер бросил взгляд на столик, заставленный едой.
Он спустился в подвал. Часовой взглянул на пропуск, открыл тяжелые двери в камеру и дал знак пилоту следовать за ним. Как только вышли из подвала, Штангер вплотную приблизился к летчику и шепнул:
— Иди медленнее и слушай. Я твой друг… Ты должен мне верить. Я хочу тебя спасти. Завтра тебя увезут отсюда. Я дам тебе кое-что необходимое для побега.
Пилот замедлил шаги и посмотрел на Штангера с недоверием, но тот продолжал говорить:
— Не думай, что я провокатор… Если ты поверишь мне, я спасу тебя. Только не выдай меня. На следствии ври, выдумывай, но не молчи, иначе этот палач капитан Клаузер будет пытать тебя. Слушай и запоминай. Ты должен завоевать его доверие. Сделать это можно только «сенсационными» показаниями. Даю тебе нить. В Ромницкой пуще находится охотничий замок Геринга. Выдумай что-нибудь о намечаемом авианалете на него или о готовящейся диверсии, например, скажи, что планируется похищение Геринга. Увидишь, как Клаузер ухватится за это, а ты притупишь его бдительность. Он очень подозрителен и туп как дуб. Только не выдай меня! — повторил он еще раз. — Понял?
— Спасибо тебе, — ответил Наиров, — большое спасибо. Все понял. Сейчас разыграем…
Штангер привел пилота в кабинет Клаузера. Тот показал арестованному на кресло:
— Садись! Есть хочешь?
— Да.
— Ешь! Хочу говорить с тобой, как с офицером. Я думаю, со вчерашнего дня ты многое понял.
— Понял, господин капитан, — ответил Наиров, с аппетитом принимаясь за еду.
Штангер перевел его слова и вложил в машинку бумагу. Клаузер, прищурившись, попыхивал трубкой и рассматривал пленного летчика. Когда Наиров покончил с едой, Клаузер угостил его сигаретой. Пилот прикурил, глубоко затянулся и обратился к Штангеру:
— Прошу сказать господину капитану, что я хочу жить. Если будете обращаться со мной по-человечески, я скажу то, чего бы никогда не сказал вам ни под какими пытками…
Штангер с готовностью перевел эти слова, а Клаузер удовлетворенно закивал головой. Наиров продолжал:
— Эскадрилья, в которой я служу, условно называется «Сова». Она состоит из семи специальных самолетов, предназначенных для переброски парашютистов за линию фронта…
— Записывай, Штангер, — приказал Клаузер, и лейтенант начал выстукивать на машинке показания пилота. Делал он это с затаенной радостью, будто Наиров уже был спасен. Однако проглотит ли эту наживку такой хитрый и подозрительный хищник, каким был Клаузер?…