— Но уже как быть, так и быть: но после-то, кто похоронит мое грешное тело?
— Кто? А я-то что? — сказал Боб, пыхтя, как кит. — Уж у меня пальцем никто до тебя не дотронется; я тебя зашью в койку чистенько, хоть бы пикадильской швее так смастерить. Потом привяжу тебе к ногам мешок с песком, побольше, чтобы ты разом нырнул ко дну; а там у тебя будет могила знатная. Девид, настоящая матросская; небось не тесно, как в сосновом гробу. Когда-нибудь и я к тебе попаду. Я уж непременно умру на корабле, как добрый матрос, а не на постели, как какой-нибудь нищий в богадельне. Будь уж спокоен, все будет справлено как следует.
— Спасибо тебе, Боб, у меня на сердце отлегло; теперь мне так легко стало, что хотелось бы заснуть.
— Ну, так прощай же, брат; я не хотел тебе сказать, а я и сам рад прикорнуть.
Они улеглись; через несколько минут я услышал громкое храпение Боба и более тихое дыхание бедного Девида.
Я пошел в свою каюту, но не надеясь успокоиться, как они. И действительно, я не спал во всю ночь, и на рассвете вышел на палубу.
Было еще довольно темно; идя к носовой части, я запнулся за что-то у подножия грот-мачты; я нагнулся посмотреть, что это такое, и увидел блок, прикрепленный к деку.
— Зачем это здесь блок? — спросил я матроса, который был ближе ко мне.
Тот, не говоря ни слова, указал на второй блок, прикрепленный к грот-рее, и третий, который приделывали к юту. Я понял, что приготовления к казни уже сделаны. Подняв глаза к верху мачты, я увидел, что два матроса привязывают флаг юстиции; он был еще свернут и опутан бечевкою, которая висела до палубы, чтобы можно было распустить его в минуту казни.
Все эти приготовления делались в безмолвии, которое прерывал только Никк, сидя на конце грот-реи.
В половине двенадцатого барабан вызвал всех на палубу. Морские солдаты стали в два ряда у правого и левого борта, в нескольких футах от обшивки и вокруг мачты.
В двенадцать часов без пяти минут Девид появился из люка носового трапа; с одного бока его был пастор, с другого Боб; он был очень бледен, но шел твердо…
Время, в которое происходила последняя церемония, сама по себе печальная и торжественная, придало ей еще большую мрачность. Солнце проглянуло на минуту на западе и ложилось за широкими полосами облаков в море, а сумерки спускались быстро, как обыкновенно бывает в полуденных странах; весь экипаж стоял с непокрытыми головами. Пастор прочел отпускные молитвы; Боб толкнул ростер, койка с трупом упала в море, которое закрылось за нею, и корабль величественно удалился, заглаживая своим следом круги, которые образовал труп Девида, канувший в море.