В машине Людка разревелась, Томка взялась ее утешать, а Дюков, который волею обстоятельств оказался в роли водителя, начал сыпать анекдотами. Постепенно Людка успокоилась и заявила Димке, что он – ее последняя надежда. Дюков ловко отшутился и добавил, что если ему уже не придется выпить, так он должен непременно опьянеть от женщины, и только от Людки зависит, сможет он захмелеть или нет. Людка опять зарыдала, Томка вновь начала ее тормошить, а Павел смотрел в окно и думал, что впервые в его жизни все происходит словно бы и без его участия, но происходит именно так, как он того хочет, и ему это нравится. Точно как и тот факт, что рулит не он, а Дюков. И что Людку утешает не он, а Томка. И он знает все или почти все о том, о чем думает каждый из его спутников, и они знают о том, что он знает, и всем хорошо от этого, и даже слезы Людки светлые и нисколько не горькие.
Когда машина миновала мост через Москва-реку, Дюков поинтересовался, куда они все-таки едут. Павел махнул рукой вперед, а Томка сообщила, что ехать неизвестно куда ужасно романтично, тем более что выспрашивать бесполезно, потому как Пашка ничего не рассказал даже ей. Людка пропищала, что хочет есть, а Дюков пробурчал, что максимум, на что может рассчитывать Павел, – это доехать на его новеньком «фольксвагене» до Рязани, а дальше расчет пойдет по специальному дружескому тарифу. Но до Рязани ехать не пришлось: за Окой экипаж миновал лес и свернул возле памятника огурцу, что, верно, считался кормильцем окрестных деревень, направо. Не прошло и часа, как Дюков притормозил у ворот турбазы, а в следующее мгновение перед машиной выстроился весь славный отряд «Планктон» во главе с Жорой-гигантом и град страйк-шариков ударил в лобовое стекло «туарега». Дюков зашелся в негодующем крике, Павел одну за другой бросил в окно три гранаты, начиненных сушеным горохом, ответом были выстрелы из бутылок шампанского. Против такого оружия аргументов не нашлось даже у Павла, и четверка капитулировала.
А потом был шашлык, настоящий узбекский плов в огромном казане, каждая порция которого густо засыпалась душистым, но не острым перцем, любимая Павлом и, как выяснилось, Томкой «массандра», и гитара, и песни, и какие-то дурацкие и смешные конкурсы. Дюков тут же забыл о Людке и начал ухлестывать за огромной Василисой, которая сначала отгоняла его как мелкую мошку, а потом прислушалась к жарким речам и, похоже, разомлела. Впрочем, Людка тоже не потерялась – тут же вооружилась самодельной бутылкой-лейкой и отогнала Жору от мангала, заявив, что намерена развенчать миф, будто женщины не умеют готовить шашлык. Худышка Ларик вдруг оказалась изящно сложенной женщиной, особенно когда, презрев октябрьский холод, исполнила танец живота. Дюков тут же рванулся к новой избраннице, но Василиса ухватила его за шиворот и с рыком «Куда?» отправила к себе на колени, что вызвало новый взрыв хохота, после которого Дюков мужественно согласился на усыновление.