Стефани кивнула.
– Твои родители отличались особой строгостью насчет тех, с кем тебе общаться. Тем из нас, кто был старше – и, следовательно, распущеннее, – ни за что не удалось бы заслужить их одобрение, верно?
– Неужели ты помнишь меня еще с тех времен? – искренне удивилась Аманда: она была на несколько лет моложе приятелей Стефани и, уж конечно, далеко не так популярна среди сверстников.
– Ну конечно. Помню, я думала, что если бы ты избавилась от своей чопорности и добавила капельку авантюризма, то была бы очень даже ничего. Но ты, оказывается, была совсем не такой, как я себе представляла, верно?
Аманда горестно улыбнулась.
– Чопорной я не была, но была до ужаса стеснительной. И вовсе не хотела услышать, что скажут мои родители, если я, например, съеду по парадной лестнице гостиницы на сковородке для пиццы.
Стефани заморгала.
– Нет, мне, похоже, никогда не перестанут об этом напоминать. А знаешь, я даже помню одно лето, когда мне казалось, что ты очень бледная, осунувшаяся и больная.
– Должно быть, сразу после родов. После того, как Ники… забрали.
– А я решила, что у тебя дистония или что-то такое. О Господи, ну почему я не поговорила с тобой тогда? Держать все это в себе столько лет – просто поразительно, как ты сохранила рассудок. – Она крепко прижала к себе Аманду, и у той снова выступили слезы. Успокоив подругу, Стефани мягко спросила: – Почему ты отдала его?
– Я не хотела. Но когда я рассказала родителям…
Стефани вздохнула.
– Могу себе представить, какую помощь они тебе предложили.
– Они пришли в самый настоящий ужас. Я их опозорила! Возможности сыграть на скорую руку свадьбу не представилось, и тогда они отослали меня к сестре матери. Я жила там до самого рождения Ники. Предполагалось, что я беру уроки, которых нет в моем колледже.
– Это они настояли, чтобы ребенка отдали на усыновление?
Аманда кивнула.
– Они заявили, что если я его оставлю себе, то они лишат меня наследства. Я бы без этого наследства прожила, но как мне было выкрутиться в тот момент? Я не прокормила бы даже себя, не говоря уж о ребенке, а об образовании вообще нужно было бы забыть. Я бы никогда не выкарабкалась из нищеты и обрекла бы на такую жизнь и своего ребенка. Адвокат, которого они ко мне прислали…
– Кто прислал? Родители?
Аманда кивнула.
– Он все наседал на меня, расписывал, насколько будет лучше малышу, если я отдам его. – Она отхлебнула чай. – В конце концов я прислушалась к его словам – и подписала бумаги.
– А потом адвокат связался с Чейзом и Дезире, и они усыновили ребенка.
Аманда снова кивнула.