— Что нечестно? — Роберт пошел за ней с двумя бокалами в руках, в которых еще оставалось вино.
— То, как ты себя ведешь. Я практически рассказала тебе всю свою жизнь, но каждый раз, как я спрашиваю что-нибудь о тебе, ты уклоняешься от ответа. Это у вас так принято среди детективов? — Она открыла кран и поставила тарелки под струю бегущей воды.
— Мы умеем задавать вопросы, но не очень спешим на них отвечать.
Роберт отпил вина и смотрел, как Изабелла моет первую тарелку и ставит ее в сушилку.
— Подожди, давай я помою.
Он положил руку на ее плечо и мягко отстранил от раковины. Она улыбнулась и взяла бокал с вином.
— Значит, ты мне так ничего о себе и не расскажешь, — еще раз попыталась она вывести его на разговор.
Роберт домыл тарелки и повернулся к ней лицом.
— Я детектив лос-анджелесского отдела по тяжким преступлениям, в основном занимаюсь убийствами. Мне часто поручают вести особые дела. Под словом «особые» я подразумеваю ненормальные, зверские убийства. Люди, с которыми мне каждый день приходится иметь дело, либо очень плохие, либо очень мертвые. От того, что мне каждый день приходится видеть, большинство людей выворачивает наизнанку. Говорить о моей жизни — это, безусловно, лучший способ загубить любой разговор. — Он замолчал и глотнул вина. — Поверь, тебе совсем не надо знать о том, как я живу и чем занимаюсь.
— Ну ладно, не рассказывай мне о работе. Расскажи о детстве, о семье.
— Да тут и рассказывать особенно нечего.
Она все поняла и решила не настаивать.
— Ладно, мне нравятся загадки.
Его юношеское обаяние волновало ее. Она подошла ближе, взяла бокал из его руки и поставила его на стол. Потом она медленно придвинулась к нему и прошептала на ухо:
— Что же ты делаешь, чтобы расслабиться?
От ее теплого дыхания у своей шеи Роберт окаменел. Он отклонился ровно настолько, чтобы они могли посмотреть друг другу в глаза.
— Можно тебе кое-что предложить?
В этот миг их губы соприкоснулись. Роберт тут же почувствовал у себя во рту ее мягкий язык, и они взорвались страстным поцелуем. Он прижал ее к себе и почувствовал ее напрягшиеся соски у своей груди. Он прижал ее к столу и посадил на него. В один миг она осталась без блузки, и губы Роберта ласкали каждый дюйм ее груди. Изабелла откинула голову назад и застонала от удовольствия. Прежде чем Роберт успел расстегнуть рубашку, она схватила ее обеими руками и сорвала с его тела, так что пуговицы отлетели и запрыгали по столам и полу. Они сжали друг друга в объятиях и снова яростно поцеловались, на этот раз Изабелла нежно вонзила ногти в спину Роберта, ее руки были одновременно и крепкими, и нежными.