Зажав голову Квина в ладонях, Николь притянула его к себе долгим, алчущим поцелуем. Не прерывая поцелуя, Квин повел ее, заставляя пятиться, сквозь открытую дверь в затемненную комнату. Перемежая поцелуи ласками, они раздели друг друга, нетерпеливо, томимые обоюдным желанием. Жаркая комната, горение страсти покрыли обоих блестящей пленкой пота.
– Вот нам постель, – Николь кивнула на матрас, все еще в упаковке, – совершенно новая по крайней мере.
Мак оценил сверхгабаритный матрас, потом посмотрел на Николь. Из одежды на ней – только сексуальная улыбка. Одного взгляда на ее удивительное тело хватило ему, чтобы принять решение.
Он содрал покрытие их импровизированного ложа, другой рукой подталкивая женщину к атласным выпуклостям матраса.
Они отчаянно нуждались друг в друге и не церемонились с удовлетворением этой нужды. Изнуренные любовью, оба соскользнули с матраса и свернулись вместе на полу. Наконец-то напряжение ушло. Однако тяжесть с сердца Квина не исчезала. Догадывается ли она, что именно он сотворил сегодня? Спас ее владение – и тем самым уничтожил всякую связь между ними двоими. И вот теперь для него нет места в ее жизни, и вообще в ее мире ему нечего делать. Он сам об этом позаботился, воюя утром с Норткотом.
Это не имеет значения, убеждал он себя. Ведь она счастлива.
А я-то – нет. Нашел наконец ту единственную, обещанную бабушкой, ждущую его, и только его. И должен навсегда покинуть.
– Тебе хорошо? – спросила его Николь, лаская лицо тонкими влажными кончиками пальцев.
Он кивнул и улыбнулся. Говорить не хотелось.
– Ты... какой-то растерянный.
– Растерянный, – признался он и поцеловал ее. – Я весь растерялся в озерах твоих синих глаз, леди.
– Ты умеешь заговаривать зубы, Квин Макграт. А теперь расскажи, что такое, в точности, ты наговорил Тому Норткоту, чтобы он переменил намерение.
Но объяснений, ожидаемых Николь, он дать не успел. Из кучи одежды на полу зазвонил телефон.
Квин потихоньку чертыхнулся и пошел к телефону.
И успел всего лишь произнести свое имя, потом только слушал. По временам пытался вставить что-то, но каждый раз останавливался и, по-видимому, получал по первое число.
Освещение было слабым, но бесстрастное лицо Квина Николь различала. Подумалось, что он, вероятно, хотел бы остаться один.
Николь натянула белье и юбку. Мак смотрел, продолжая слушать, кивать и иногда говорить «ага». Когда она потянулась за бюстгальтером, он перехватил ее руку.
– Не уходи, – прочла она по губам. Затем он прокашлялся и сказал в трубку: – Брат Тома Норткота – очень ловкий страховой агент. Сварганил такой полис, что держатель почти наверняка оставался ни с чем. – Пауза. – Потому что он получил очень неплохую премию от компании за эту свою вдохновенную формулировку. И так уж им повезло, что банк не послал копию полиса администрации штата. Так что владелец недвижимости положенного по закону Флориды извещения не получал и, стало быть, полис недействителен.