— Бояться должна я, но мне, ни капельки не страшно. Так к чему страх? Доверяй себе так, как я доверяю тебе.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь! — Калеб резко вскинулся на ноги. Минутная тишина. Суровый взгляд обращен в небо, говорить с ним пока не стоит. Медленно, не свойственно тем минутам, когда мы оставались вдвоем, невидимые всем остальным (к сожалению не неслышимыми, так как мои родители должны были улавливать наши разговоры с улицы) Калеб присел на ступень рядом.
— Нельзя быть такой безответственной. Когда я не могу удержаться, ты должна меня остановить!
— И как ты это представляешь? Взять топор и стукнуть тебя по голове, или дать сделать то, о чем я мечтаю довольно давно? — разозлилась я, стараясь уловить в наступающей темноте, как на его лице сменяют друг друга разные эмоции.
— О смерти? Странные мечты для 16-тилетней девушки. — Калеб устало опустил голову на согнутые руки. Спустя мгновение его лицо обратилось ко мне. Я нехотя взглянула в его сторону.
Теперь мы посмотрели в глаза друг другу. Холодная ярость, горевшая в его глазах, немного угасла, от чего мне сразу же стало тяжело думать.
— Прости, я виноват, но так тяжело удержаться подальше от тебя. Твой запах после целого дня разлуки сводит с ума… — И вновь я услышала его голос, обволакивающий меня нежной лаской. Калеб притянул меня к себе, сердце будто перестало биться. Так просто и так естественно мы были вместе, несмотря на то, что он хищник, а я его потенциальная жертва.
Страха не было. Только ошеломляющее чувство радости. Быть рядом с ним, вдыхать его волшебный запах, легонько прикасаться к его холодным и гладким губам своими горячими пальцами, в непрошеной вечерней жаре, несвойственной сентябрю.
— Я решила, — спустя некоторое время выдала я.
— М..что? — голос Калеба прозвучал мечтательно. Он пропускал сквозь пальцы пряди моих темно-медовых волос и наслаждался их ароматом. Когда он так делал, думать было довольно тяжело, и все же мой разум еще как-то боролся с наваждением.
— Хочу поехать!
— Почему вдруг теперь? А не две недели назад? Что изменилось? — глаза Калеба даже в сумерках, прояснившись после приступа жажды, странно мерцали. Он не улыбался, но я поняла по тону его голоса, что он доволен.
Я долго смотрела на него, а он не отводил глаз. Я видела их, и в то же время нет.
— Кто я, Калеб? В кого ты влюбился по твоему мнению?
Лицо Калеба задеревенело. Губы сжались в плотную линию, и на миг мне показалось, его бледные щеки осветил румянец, но этого быть просто не могло. Он молчал, так и не отводя глаз, и мне становилось страшно. Я не любила, когда он бывал зол, но худшим наказанием было вот это его выражение лица — холодное, отчужденное. Как закрытые наглухо окна. Глаза дернулись, и это движение скрыло от меня темное серебро за веером черных длинных ресниц, таких закрученных и густых, что им могла позавидовать любая девушка. Так я еще меньше могла понять, что он думает. А именно его мнение интересовало меня больше всего.