Девон направился к двери. За окном уже начало сереть. Близился рассвет.
— Не спеши восхищаться. Посмотрим, что будет дальше. И удастся ли мне выкрутиться из всей этой истории.
— На твоем месте я бы попытался удрать еще до рассвета.
Девон заколебался.
— Может, я так и поступлю.
Но он уже знал, что не сделает этого — и, вовсе не потому, что дал слово или опасался, что пострадает его честь. За свою репутацию Девон не боялся. Просто, даже сейчас при воспоминании о том, как он сжимал Джоселин в объятиях, по всему его телу разливалось жаркое томление, перед которым меркли любые доводы рассудка. Сладкое, жаркое томление. Девон зажмурился. Эти ласковые карие глаза не давали ему покоя. Как и мысль о том, что теперь ничто не помешает отцу Джоселин превратить ее жизнь в ад.
Нет, он никуда не уедет, скрипнув зубами, решил Девон. Он привык с открытым забралом встречать то, что посылает ему судьба.
Джоселин разбудило громкое воркование голубей, устроившихся на карнизе прямо у нее под окном. Усевшись в постели, она рассеянно разглядывала маску, которую накануне, вернувшись к себе, швырнула на туалетный столик. На душе кошки скребли. Что толку притворяться, что все это ей просто приснилось? Этой ночью она спала так мало, что не было смысла обманывать себя. Ее постоянно преследовала фраза, которую перед отъездом бросил ей отец.
— Постарайся принять последствия своего позора с достоинством.
Он уехал еще до того, как остальным гостям стало известно о его приезде. Несмотря на это, Джоселин нисколько не сомневалась, что основной темой разговоров за завтраком будут события прошедшей ночи. Впрочем, скорее всего Девон тоже поспешил улизнуть, так что, когда утром разразится скандал, ей предстоит справиться с этим самой. Джоселин со стоном рухнула на подушки. Интересно, долго ли она сможет прятаться в своей спальне? Все равно, в конце концов, придется спуститься вниз. Долго мучиться ей не пришлось — минуло не больше часа, как голод во всеуслышание заявил о себе. В животе у нее заурчало, а между тем солнце еще только-только взошло. Джоселин обычно никогда не отказывалась от еды. Никакие переживания не могли лишить ее аппетита, и вскоре стало ясно, что долго она не продержится. Рано или поздно придется встретиться с обществом.
Встретиться с Девоном.
Достаточно было вспомнить о нем, чтобы всю ее обдало жаром. Господи… кто бы мог подумать, что при одной лишь мысли о мужчине у нее будут слабеть ноги? Джоселин понятия не имела, какой на вкус бывает страсть…
И самое ужасное во всем этом даже не то, что она так легко сдалась. А то, что ей хотелось большего. Сказать по правде, Джоселин изнывала от желания узнать, наконец, ту тайную жизнь, завесу над которой накануне приоткрыл перед ней Девон. Тот, конечно, знал об этом все. Ведь его считают олицетворением соблазна. Воплощением греха. В умении дарить наслаждение ему поистине не было равных. А ее отец приказал ей выйти за него замуж. Джоселин уже успела одеться и умыться, а за окном стояло еще раннее утро. Она знала, что большинство гостей пребывают в постели — отвечают на записочки, потягивая маленькими глоточками шоколад, — вряд ли они спустятся вниз до полудня. Но даже если за завтраком будет немноголюдно, им с Девоном все равно будет достаточно сложно объяснить, как так случилось, что они оказались, помолвлены, тем более что в свете было хорошо известно, что она увлечена Адамом.