Молодой чернявый мужчина, с Кавказа либо Молдавии, с крепко спящим ребенком на руках, начал продвижение по вагону. Два-три человека сунули ему тысячу-другую, сущую мелочь, если учесть, что батон хлеба стоил три тысячи рублей. Другие смотрели с возмущением. В газетах уже мелькали сообщения об этих людях, о том, что родители мажут снотворным губы детей, чтобы те, невольно приняв его, не просыпались от шума и вагонной толчеи. По всему бывшему Союзу разнеслась весть, что в московском метро хорошо подают нищим. И на эту сердобольную жалость, словно мухи на гнилое мясо, слетелись убогие и калеки с юга, запада и востока. В мгновение ока развернулись подпольные сообщества по оргнабору и сбору милостыни, прокату инвалидных колясок и пятнистой полувоенной униформы, все безногие оказались воинами-афганцами, все малые дети — круглыми сиротами, все остальные — приезжими, обобранными на вокзале. В конце концов, истерзанные обилием чужого горя, москвичи перестали вздрагивать, когда раздавалось знакомое «люди добрые», закрывали глаза, сидели в поезде с каменными лицами, из последних сил удерживаясь от добрых порывов. Но не тут-то было! Точно в битве не на живот, а на смерть, им противостояли такие ряды сплоченных обученных попрошаек и нищих, такие мастера наступать сапогом на слезную железу, что хочешь-не хочешь, а раз-другой в день каждый москвич отстегивал таки из кармана свои кровные.
«Что же мне делать? — Виктор проводил глазами выходящего „профессионала“, на смену которому в другую дверь уже вкатывался на коляске следующий. — Своих денег хватит месяца на три, а дальше?» — он скосил глаза в газету, которую развернул сосед.
Сам он терпеть не мог, когда паслись в его чтиве, но эти две строчки словно сами прыгнули ему в глаза. «Рекламное агентство приглашает сотрудников» и телефон.
«Уж не податься ли мне в агенты?» — усмехнулся Виктор.
В свои пятьдесят семь лет Викентий Матвеевич Королев был сед, румян и здоров на загляденье. Будучи чемпионом района по метанию копья, он возглавлял спортивное движение в округе, проводил занятия на стадионе и даже подрабатывал в спортивном совете судьей на соревнованиях и районных спортивных встречах. В юности он защитил диплом экономиста-промышленника и долгое время работал в одном закрытом Управлении, где разрабатывались средства безопасности личного состава внутренних войск. Последней их разработкой, которую удалось внедрить в производство, были электрошоковые полицейские дубинки. Конверсия положила конец и Управлению, и его службе, а упомянутые дубинки, в опасении, что первыми их заполучат как раз те, против кого они назначались, отправились на дальние охраняемые склады. Теперь он числился в безработных, исправно отмечался на бирже и года через два, а то и раньше, рассчитывал получить пенсию. Пока же в его обязанности входила помощь Валентине в воспитании детей.