Едва переставляя ноги, Лада поплелась вниз по крутым ступенькам. В душе стремительно рушилось счастье. Светлая, дождавшаяся своего ненаглядного, она была дивно хороша сегодня, но Шура, роскошная Шурочка одним щелчком отбросила ее с дороги. На середине лестницы Лада приостановилась, потом спустилась до конца и скрылась где-то на нижней палубе.
Теплоход шел уже по бескрайнему Пестовскому водохранилищу. Качало. Волны были нешуточными, по всему сине-серому простору вскидывались их острые гребни, покрываясь барашками пены, а за кормой далеко тянулся бурлящий длинный след, словно дорога, проложенная по воде. Жутковатая зеленая пучина кипела и сбоку от невидимых лопастей у обоих бортов, в нее хотелось смотреть и фотографироваться на ее фоне.
На корме гремела музыка, танцы. Заветные бутылки были откупорены, молодежь лихо отплясывала в общем кругу. Лишь Юра одиноко стоял на палубе и молча бил кулаком о белые перила. Ему было больно. К нему подбежали, потащили в круг. Махнув рукой, он подчинился.
Очертив широкую дугу, «Волга-матушка» причалила к деревянным мосткам. Пристань «Хвойный бор». Стоянка четыре часа.
Все хлынули на берег.
Лес встретил зеленой отрадой и поющими голосами птиц. Трава росла от самой воды на мелких песчано-земляных обрывчиках, за ними, на прибрежных буграх и ямах, теснились заросли кустов, и лишь поодаль начинался влажный смешанный лес, напоенный после всех дождей благоуханием распустившейся черемухи, бузины, рябины, боярышника, белых зонтичных трав, всего, что ликует во славу жизни в майском лесном Подмосковье. В чаще ветра не ощущалось, было тихо и отрадно, будто в раю, давно потерянном горожанами. Просвечивая сквозь деревья, блестело под солнцем светлое водохранилище.
Молодежь с шумом полезли в холодную обжигающую воду, началось купание, смех, визг. Взлетел в воздух волейбольный мяч. Те, что посолиднее, постарше отправились на прогулку по мелким несвязным тропкам, стали бродить, дышать, всматриваться в цветы, травы. Новый воздух кружил голову.
У сотрудников НИИ здесь имелась своя любимая тайная поляна. К ней вела неблизкая прогулка в обход травяного болотца с лягушачьими детишками-головастиками, сплошь покрытого мелкими синими и белыми цветочками вперемежку с высокими стеблями кислого щавеля, по заросшей лопухами ложбине с едва заметным руслом ручейка к его истоку, светлому роднику тут же в склоне. Такая прогулка длилась сорок минут и венчалась краткой остановкой возле источника. Родниковую воду черпали из ямки, обложенной камнем, или подставляли кружки под бежавшую с них прозрачную струйку. Вода была холодная и вкусная, с хвоинками. Поляна находилась выше, чуть в стороне от овражка, на опушке, окруженной деревьями. Здесь лежали бревна, стояли низенькие пеньки, а поодаль всегда дожидался запас хвороста. Вот это, опушка и восхождение к ней, и вспоминались потом весь длинный год.