Он вошел в зал после третьего звонка, сел на последний ряд.
Екатерину Вторую играла, конечно, Наталья Румянцева. С тех пор она похорошела и расцвела еще больше, и в этой костюмной роли была неотразима. Наташка, его Наташка, чужая жена… А сами костюмы! Даже с последнего ряда бросались в глаза богатые шелковые и бархатные ткани, вспышки драгоценностей на шее и руках. Бриллианты, ясное дело, были поддельными, но от дорогих зарубежных поставщиков. Зато хрустальные бокалы, и, чего доброго, шампанское были настоящими!
И вся пьеса пенилась и кипела страстью Императрицы и Потемкина. Браво, Рубахин! Браво, Травкин! Любовь героев казалась настолько искренней, необузданной, отчаянной, словно у них оставался один-единственный миг жизни! Что вытворяли артисты! Как раскручивали действо!.. Но Виктор-то знал, что в жизни сама Наталья на ножах с этим актером — «Потемкиным», что лучшая подруга — «Княгиня Дашкова»- в жизни чуть не отравилась из-за ревности к нему, Виктору, что весь блеск лицедейства и гром аплодисментов не спасет артистов от общественного транспорта, которым они вернутся домой. Но таков ТЕАТР, божественное искусство!
В антракте он вновь завернул в буфет, выпил коньяку и отправился за кулисы. Ноги сами несли его по знакомым переходам. С бьющимся сердцем прошел коридором, свернул налево, поднялся на несколько ступенек и вдруг увидел всех сразу. Вся труппа в париках и костюмах стояла с бокалами в руках вокруг молодого господина с бородкой, в черном смокинге с блестящими отворотами, и его дамы. В даме, высокой царственной женщине с открытыми плечами, горделивой головой и спокойным взглядом серых глаз он мгновенно узнал Валентину. Она была в длинном платье удивительной красоты.
— Виктор! Какая встреча! — произнесла она. — Ах да! Ведь это же ваш театр! Налейте ему, друзья!
Виктора затормошили старые знакомые. Он подошел к Наталье, нагнулся к ручке, поздравил с законным браком. Она поблагодарила. Театр!
— Кто это? — негромко спросил Алекс у Валентины.
Брови его слегка подрагивали, он словно ощупывал явление нового лица.
— Это мой сотрудник. Он артист.
— Артист… — произнес Алекс и вновь полоснул взглядом лицо Виктора. — Его фамилия Деревянко?
— Селезнев. Почему Деревянко? — повернулась она.
Виктор сбежал из театра в том же антракте. Неясное, тяжкое чувство глодало его. Вот кто стоит за Валентиной! Вот с каким огнем он игрался! Под морозным ветром, не замечая холода, бежал он по переулку, домой, скорей домой, под защиту своей норы. Неведомым образом этот холеный незнакомец переворошил его, словно стог сена. Чушь, бред собачий, как он может? Виктор злился, вновь и вновь переживая острый, как бритва, взгляд Алекса.