— Соображаешь, как меня в райотдел спровадить, — прочитала его мысли Ива. — Не ломай голову напрасно.
— Куда дели Малеванного? — заорал, не сдерживая больше душившей его ярости, Роман. — Замордовали хлопца, падаль закордонная? Отвечай! Не поведу тебя к чекистам, у них законность очень соблюдают! Становись под дуб, молись богу, если не разучилась…
Роман сыпал проклятиями и ругательствами, выбирая такие, что ранят побольнее.
— Охолонь, хлопче! — отвела безбоязненно ствол автомата Ива. — Прежде чем лаяться, послушай… Не найдется у тебя сигареты?
— Ты ж не курила, — хмуро ответил Роман.
— Чудак чудачина! И сейчас не курю. Это Малеванный велел спросить: не найдется у тебя сигареты?
— Предпочитаю самосад, — по-прежнему ничего не понимая, ответил на первую фразу пароля Роман.
— Крепкий?
— Кому как, а для меня в самый раз.
— Ну вот, а ты сразу «становись под дуб», — устало поддразнила Ива хлопца.
— Так ты…
— Не будь чересчур любопытным. Об этом пароле с лейтенантом договаривался? Об этом… Остановимся в своем знакомстве пока на достигнутом…
Малеванный предупреждал, что вместо него может прийти другой человек. Мало что случится… Вот только курьера Иву никак не ожидал встретить Роман.
Они стали плечом к плечу — пурга в спину, — Чуприна почувствовал на лице легкое дыхание Ивы. Снег выбелил ей брови, таял на густых ресницах.
Небо было недобрым, размалевал его ветер густой завирюхой.
Был у них странный разговор.
— Мне Малеванный сказал: хочешь выходить из лесу?
— Так решил.
— Хочу просить тебя, Роман, не торопись с этим.
— Ты в своем уме? Я дважды себе дорогу не выбираю.
— Знаю, хлопчина ты крепкий, сама убедилась. Но не свернул ли ты на самую легкую стежку?
— Ночами не спал, пока решился. В конце той «легкой» стежки — смерть. Приговор никто не отменял. Да и кто ты такая, чтобы отговаривать от единственного правильного шага в моей жизни?
— Повернись лицом к ветру! Чуешь? Чем пахнет ветер? Весной! Придет апрель, почернеет земля, выползут из зимних берлог «боевики», пошлет их Рен убивать…
— Как мне тебя называть: Ива или по-другому?
— Скажу, не торопись. Все скажу. Ты ведь слышал, как снаряжал меня Рен за кордон. Сообщил, сколько бандитов осталось, и планы свои на весну раскрыл — усилить геррор.
— Рен такой: отрубят руки — зубами будет кусаться.
— Мало осталось лесных твоих родичей, не обижайся, Ромцю, а много могут горя принести.
— Не все выполнят приказ Рена. Некоторые за зиму поумнели, хотят тикать из лесов.
— Кто-то выполнит. Снова сироты, снова пожары…
— Так что ты хочешь от меня? Я не иуда, изменой жизнь не покупаю!