Алексей отпустил её, и Ольга, смирная, усталая, растерянная, долго лежала рядом, положив головку ему на плечо.
— Бог мой, я и не подозревала, что это так замечательно! Я забеременею?
— Нет.
— Почему? — удивилась Ольга.
— Я тебя, дурочку, пожалел. Почему не предупредила, что ещё девушка? Надо же, двадцать лет, а в девственницах ходила… непорочная. Такое нынче не часто встретишь…
Алексей вроде бы отчитывал Ольгу, но всматривался в неё с самому себе непонятной нежностью.
— А я и сама… не знала, — сказала Ольга смущенно.
— Как так?
— Мне стыдно, но я тебе всю объясню. Дай мне какую-нибудь свою рубашку, накину на себя, не сидеть же за столом голышом.
— Совсем недавно, между прочим, бывшая барышня именно так и сидела, — съязвил Алексей, но послушно вскочил с дивана и принес ей сорочку. Ольга в ней утонула, почему-то обрадовалась этому, и объяснила:
— Это было «до». А теперь я стала дамой. И мне не надо тебя соблазнять — ты принадлежишь мне.
— Ну вот, началось… Может, побежим в ЗАГС?
— Обойдемся, — серьезно ответила Ольга. — У тебя есть листок бумаги? Конечно есть, я чокнутая, ведь ты же журналист. Дай бумагу и ручку…
Она написала на листке: «Я тебя люблю». И размашисто расписалась.
— Ты Алешенька, ничего не пиши. Не надо лгать, ты меня ещё не любишь… Просто распишись под моей подписью, что прочитал и знаешь…
Она смотрела на него с надеждой: вдруг произнесет и напишет заветное словечко? Алексей молча расписался, спросил: «Контракт на любовь?»
И сказал совсем не то, что она ждала:
— Оленька, это тебе кажется, что ты меня любишь… Конечно, в жизни бывает все, в том числе и пламенная любовь за одну ночь… Но вероятнее иное: я тебя раскрепостил, сорвал с тебя оковы чего-то давнего и пугавшего тебя. И вот имеем юную барышню в свободном полете…
— Ты циник, Алексей, — с негодование воскликнула Ольга.
— Конечно, есть во мне и это, но в меру, как у каждого нормального мужика. И в придачу есть ещё кое-какой опыт. Нет, нет, не спрашивай, сколько у меня было, кто и как… Не люблю этого. Просто предлагаю: когда ты с человеком, который тебя очень понравится, ляжешь в постель, ты мне ничего не объясняй, просто на моих глазах разорви этот листок… Я не обижусь, пойму. И останутся между нами только деловые отношения.
Алексей все это говорил спокойно, рассудительно, ибо понимал, что девочка-пташка все равно выберется на волю из своей золоченой клетки, из той жизни, которую построил ей отец, из дома, похоронной фирмы «Харон» от него — старомодного, цепкого, который свое, в том числе и любимую доченьку, никому не отдавал. Пройдет по Москве слух, что юная, очаровательная миллионерша осталась без надзора, и найдется много энергичных молодцов, которые возжелают покорить её. И не устоит наша Оленька, пустится во все тяжкие…