А в укромных местечках появляются вот такие вот «Боги»…
Один из которых продолжал упиваться своей властью. Он уже раздулся, как пережравшая пиявка, но кайф затягивал:
– Ты ведь знаешь – не всем девушкам твоего племени выпадает счастье стать матерью Нового, только самым достойным.
– Самым здоровым, – глухо проговорила Лхара, не поднимая головы.
– Что? Ты смеешь перечить?! – может, лопнет, а? Хотя вряд ли, видно, что на самом деле божок совершенно не злится, ему плевать на мнение беглянки, но так сладок ее страх! – Вижу, Великий Отец поторопился пощадить тебя, ты недостойна милости! Ты сбежала тогда и продолжаешь огрызаться сейчас!
– Простите! – всхлипнула девушка. – Я сбежала потому… потому что хотела ребенка от любимого, обычного ребенка! Мне не нужен Новый, мне нужен мой, родной, обычный! Я надеялась отсидеться в реке, дождаться, пока вместо меня выберут другую девушку, а потом вернуться! Но меня поймали!
– От любимого, говоришь? – ухмыльнулся плюгавец. – Ишь ты, какие страсти в нашем аквариуме! И кто этот счастливец? Ну, говори?
– Никто, – прошептала Лхара. – Но он когда-нибудь появился бы.
– Не хочешь выдавать своего самца? Ладно, сами узнаем.
– Нет! Он тут ни при чем!
– Вот дура-то! – презрительно фыркнул МакКормик. – Купилась на простейшую провокацию! Все, иди в свою бочку, ты мне надоела!
– Но…
– Пошла вон, сказал! Тебе вообще никто не разрешал вылезать в присутствии гостей! Убирайся!
– Не кричи на нее! – Ника сжала кулачки и топнула ногой.
Девочка побледнела, ноздри ее раздувались, зрачки глаз расширились.
Опаньки, только не сейчас, только не здесь, малыш! Мы ведь не знаем, сколько соратников этого поганца на корабле, а показывать раньше времени, на что ты способна, не стоит. Иначе тебя изолируют по-взрослому.
Я подхватила дочку на руки и прижала лицом к себе, с трудом удерживая брыкающееся тельце.
– Неужели ваша звездочка понимает немецкий? – восхитился ушлепок. – Мама не говорит, а дочка…
– Дочка тоже пока не говорит, с нас хватит и английского, – устало проговорила я, покачивая на руках угомонившуюся малышку.
– Тогда почему она вступилась за Лхару?
– Потому что вы визжали на девушку, как взбесившийся бабуин. А Ника подружилась с ней, ей обидно стало за подругу, вот она и не выдержала.
– Ладно, извините за неприятную сцену. Просто эти дикари другого обращения не понимают, по-хорошему с ними нельзя. Никакого кнута и пряника, только кнут. И пожестче. Ну что же, – Мак Кормик отставил пустой бокал и поднялся, – вижу, вы совсем устали, да и девочка ваша тоже. Ника ведь давно проснулась, не держать же ее взаперти, вот я и выпустил малышку на свежий воздух. Они тут с новой подругой беседовали, забавно наблюдать было.