Еще он прислал большой букет астр, чьи желтые головки светились, как солнышки. Такие цветы не принято присылать на похороны, но эти цветы мать Шелли любила больше всех прочих. Когда Шелли их увидела, то не смогла сдержать слезы…
А сейчас ее сердце билось как сумасшедшее — из-за того, что она встретила его вновь. Прошло много времени… Она почувствовала нечто вроде шока, когда ей вдруг стало ясно, как же много времени прошло.
Она не отрывала от него взгляда.
В уголках его глаз появились морщинки, которых раньше не было; Шелли спросила себя, что же послужило причиной их появления. Волосы по-прежнему густые, такие же взъерошенные, темные, с выгоревшими на солнце кончиками.
Он выше Марко, он едва ли не самый высокий мужчина из всех, кого Шелли доводилось встречать. На нем выцветшие джинсы того же цвета, что и вечернее небо, и синий свитер — под цвет его глаз.
У Шелли вдруг мелькнула невольная мысль: она сошла с ума, раз его оставила. Не самая мудрая мысль. Не стоит желать несбыточного, историю переписать невозможно. А если бы и было возможно… Его недружелюбный взгляд ясно свидетельствует о том, что ему этого не хочется.
— Привет, Дрю, — наконец выговорила она, и тогда он отпустил ее. — Так это не Флетчер?
— Да что ты! Когда ты уехала, Флетчер был чуть ли не инвалидом! Во всяком случае, не скакал, как щенок. Дюк не мой. — Он все еще неприветливо смотрел на нее. — Я просто гуляю с ним по просьбе одного человека.
— Я его знаю?
Вопрос вырвался у нее прежде, чем она сообразила, что не имеет никакого права на вопросы подобного рода.
Он, по всей видимости, придерживался того же мнения.
— Допустим, я скажу, что гуляю с ним по просьбе одной милой пожилой дамы, что тогда?
Как ни странно, она была готова ему поверить.
— А я тебе скажу, что ты образцовый гражданин. Что ты на это ответишь?
— Ты в самом деле так думаешь?
Шелли заколебалась. Она привыкла к тому, что мужчины глазеют на нее. Именно так они вели себя в Италии. Там считается, что смотреть на женщину с неприкрытым восхищением — как на шедевр живописи — это нормально.
Но от взгляда Дрю ей становилось не по себе.
— Что ты с собой сделала? — произнес он недоверчиво.
И тут же она почувствовала себя Золушкой перед перевоплощением.
— Сделала с собой? — переспросила она с неподдельным гневом. — Что ты хочешь этим сказать?
Он пожал плечами.
— Не будь ты такой костлявой, собака бы тебя не сшибла.
— Костлявой? Ты кое-чего не знаешь, Дрю. Женщина никогда не бывает слишком худой…
— Что за вздор, — перебил ее Дрю с мгновенной гримасой отвращения. — Ты выглядишь так, будто сто лет не видела мяса.