"…а вечером у нас было представление, но народу пришло немного… И они все время смеялись, а герцог злился, просто из себя выходил, а потом они взяли да ушли, все, кроме одного мальчика, который заснул. Герцог сказал, что эти олухи еще не доросли до Шекспира, что им нужна самая пошлая комедия — даже хуже, чем пошлая комедия, вот что. Он уже знает, что им придется по вкусу…"
Я захлопнул книжку и сунул в "дипломат".
Приплыли.
То есть прилетели…
Жара стояла такая, что даже и жить не хотелось. Хотя нет, жить, конечно, хотелось, — однако не в такой жаре. И не в этом городе. А если и в этом, то в какое-нибудь другое время года. Сейчас же даже птицы, разморенные двойным пеклом — от самого солнца и в придачу к нему раскаленного асфальта, — казались уже не птицами, а гигантскими навозными мухами, настолько густо и безбоязненно облепляли они все возможные и невозможные, хоть как-то скрытые от адских лучей не на шутку разгулявшегося светила места.
А за каким чёртом я притащился в этот распаренный и одуревший от жары город, было известно, наверное, одному только господу богу. И, честное слово, не по своей доброй воле оказался я тут, а потому лишь, что приехать меня очень попросил один человек.
Знаете, уже то, что он позвонил, было не совсем обыкновенно. До этого года четыре он не звонил. И я ему не звонил. И, думаю, что мы не звонили бы друг другу лет еще эдак триста. Пока окончательно не облысели бы и не заплыли жиром.
Но он — позвонил. И попросил, чтобы я приехал. Попросил весьма и весьма настоятельно, даже, как мне показалось, слегка волнуясь.
Конечно, должно быть, я старомоден и несовременен, но таково уж, видать, все наше поколение: мы до сих пор способны подраться, выясняя, кто сильней — лев или тигр, либо же кто лучше — "Битлз" или "Роллинг Стоунз". Дети! Ну ей-ей, дети!..
Однако ж вот эти самые рудименты и атавизмы, на мой взгляд, позволили, как ни странно (а может, именно потому — и не странно), сохранить нам юношеский дух, верность и преданность пусть немногим, но зато вполне определенным идеалам. И дружбе в том числе.
А с человеком, к которому я сейчас приехал, нас действительно связывало очень и очень многое. Во-первых, мы оба почти одновременно родились и на пару пробегали все свое раннее детство по одним и тем же полупровинциальным улицам и переулкам. Потом лет пятнадцать вместе учились, и не только в школе. А потом…
Ну, в общем, потом мы долго и упорно работали. Где? Да везде. И на западе, и на востоке, и на севере, но больше на юге. Мы были высококлассными и очень авторитетными специалистами, как принято было говорить тогда. В чем? В чем надо.
