Со временем, в силу целого ряда разнообразных причин как субъективного, так и объективного характера, мы прекратили трудиться "по специальности" и осели кто где: я — там, где родился и живу до сих пор, он — там, куда я сейчас прилетел: в раскаленном городе у самого синего моря, женившись несколько лет назад на какой-то туземной девушке, с которой познакомился в один из своих "отпусков". Хорошая была девушка? Не знаю — на свадьбе я не гулял. Наверное, хорошая, плохих девушек он не любил.
Итак, я стоял на тротуаре широкой улицы и, вытирая мокрым платком мокрый лоб, с искренней ненавистью всматривался в до омерзения голубое небо в надежде выискать там хоть малюсенькое облачко с намеком на дождь. Но нет, облачком в нем и не пахло, как не пахло в нем и намеком на дождь.
Тогда я обреченно опустил буйну голову и, тяжело вздохнув, сказал самому себе:
— Ну вот ты здесь. Что дальше, придурок?
Мой собеседник тупо пожал плечами:
— Не знаю… — Однако через секунду, облизнув пересохшие губы, сверкнул очами: — Нет! Знаю! Погнали к морю, а все остальное — потом…
И мы дружно повернулись и погнали к морю.
До него было ужас как далеко — минут пять самой быстрой ходьбы, — но всякая дорога на свете, даже длиннейшая из длинных, когда-нибудь да кончается, это закон. Увидев впереди сначала слоняющихся по набережной людей в купальниках и плавках, а вскоре и саму искрящуюся под солнцем и слепящую глаза ярко-синюю массу воды, я не выдержал и побежал, стягивая на ходу детали и атрибуты своего относительно северного туалета. К воде таким образом приблизился, держа весь гардероб в руках и прижимая локтем к потному боку не менее потный "дипломат". Вот до спасения десять шагов, вот пять, вот…
Одежда полетела направо, "дипломат" налево, а я — прямо, разбивая носом воды как ледокол и едва не раздавив по пути выводок граждан дошкольного возраста.
Миновав опасную зону, я нырнул и почти тотчас угодил физиономией в большую медузу, скользкую и упругую как густой кисель, отплевался, не выныривая, и что было прыти взял курс поближе ко дну: вода там прохладнее.
Потом я бревном всплыл на поверхность и направился дальше, к буйкам, у красных поплавков которых и остановился, — не из страха, а просто по ставшей уже действительно второй натурой привычке не привлекать к собственной персоне излишнего внимания, даже если это и касалось всего только пары ленивых спасателей, еле-еле шевелящих веслами старой облезлой шлюпки.
…На берег я вернулся минут через сорок, когда, казалось, пропитался соленой водою насквозь и решил, что запаса влаги в организме мне хватит, чтобы без риска солнечного удара добраться до дома, адрес которого был записан на клочке бумаги, находившемся в данный момент в заднем кармане моих брюк.