— Все равно! Я тебя не знаю! С какой стати ты меня допрашиваешь?!
Я вздохнул:
— Да это не допрос, чудо, а дружеская беседа. А знать, кто я, тебе, может, и не стоит, — крепче будешь спать по ночам. Я — обычный человек. Приехал, понимаешь, в гости к старому товарищу, да вот беда — товарищ-то помер… Не слыхал, Ген, ненароком ни о каком подобном происшествии?
Он молча стоял, уставившись себе по ноги. Наконец поднял голову и хрипло проговорил, то и дело облизывая пересохшие губы:
— Зачем ты мне все это гонишь?
Я пожал плечами:
— Да ни за чем! Считай, мысли вслух. — И, еще более вкрадчиво, добавил: — Однако ежели кто-то думает, что я ограничусь возложением венка на могилу, а потом утешительно похлопаю по плечу бедную вдову да и уберусь подобру-поздорову восвояси, то он ошибается. Ох, как же он ошибается, Гена…
Парень вдруг зло скрипнул зубами.
— Это она тебя сюда послала?
Я удивился:
— Кто?!
Он презрительно сплюнул на асфальт.
— Эта сучка Вика, кто же еще!
Я вроде бы сурово нахмурился:
— Во-первых, она не сучка, Ген, а во-вторых — сама извелась вся, как ты пропал. — И после паузы поинтересовался: — Да неужели ты думаешь, что для человека с головой отыскать кого-нибудь в вашем городишке — проблема? Не забывай к тому же, что…
И — осекся. Осекся потому, что увидел вдруг взгляд белобрысого, которым тот уставился мне за спину, — и… оглянулся.
Нет-нет, не подумайте только, что меня можно элементарно провести старым дешевым трюком типа: "Эй, посмотри, что (или кто) у тебя сзади!" Когда человек таким образом блефует, зрачки у него остаются неподвижными либо по крайней мере не меняются в размерах, — потому что на самом деле он не видит того, о чем врёт, так как этого там просто-напросто нет. Плюс нюансы — тембр голоса и прочее. Сейчас же зрачки Геннадия действительно чуть-чуть сузились…
И я оглянулся.
А оглянувшись, увидел, что двор пуст. Раньше там сидел на асфальте рябой. Теперь же рябого не было. А повернувшись обратно к Звереву, я увидел, что теперь нет и Зверева. Во всяком случае, нет рядом со мной — пятки этого змеёныша последний раз мелькнули возле двери, ведущей в трехэтажный дом, потом дверь захлопнулась, а потом наконец и я как угорелый бросился вдогонку за беглецом.
Кроя себя последними словами, я вцепился в ручку двери. Хрена — она была уже заперта изнутри, проклятые английские замки проделывают эту операцию за доли секунды. И открывалась дверь наружу — то есть, высадить ее с разбегу плечом практически невозможно, только уж если вместе с коробкой. Но эта-то коробка была еще довоенной…