Игорь споткнулся, как раз в том месте, где должен лечь опорный кристалл.
Все остальное становится для меня откровением.
По сравнению с этими тремя, Жорик кажется пацаном. Щуплый, невысокий, беспомощный….
Он только и успевает, прикрыть голову руками, когда его настигает первый удар. Ботинок впивается ему в бок, вырывая крик. Еще удар, еще, еще…. Картинка смазана, но по тому, как она вздрагивает, я чувствую слепую ярость тех троих, что вкладывают в свои удары всю неутоленную злость, звериную злобу, данную им возможность отнимать жизнь.
— Хватит, — рявкнул один из них, отталкивая названного Уродом. Еще миг, и его ботинок бы проломил Игорю голову. — Сам сдохнет. А не сдохнет, на всю жизнь инвалидную запомнит.
— Жалостливый ты, Шило. Не к добру это, — хмыкнул тот, но отошел.
— Восьмой активирован. — Кадинар был бесстрастен, но я чувствовал, что происходило в его душе.
Он перестал быть человеком, но не сумел стать даймоном. То, что не удалось сделать мне, сделали эти трое. Мы были расой воинов, мы убивали не только виноватых, но и безвинных, мы насиловали женщин. Но наша жестокость была целесообразна. Выбирая себе противника, мы гнушались слабыми, как недостойными нашей чести. Мы гордились своей силой, но нашей славой становилась победа над тем, кто был сильнее.
Нечисть! Для меня, берсерка, они были не имеющей права на жизнь нечистью.
Внутри боролись два чувства. Мальчишка, от которого отказался сначала отец, посчитав женщину недостойной себя, а потом и мать, чтобы не мешал жить! И эти трое! Черное и белое, свет и тьма, каждый из которых был и тем, и другим!
— Что с первой? — Щиты едва сдерживали бушующую в душе бурю.
— Удаление сто метров. Остановились. На точке посторонние, ждут. — Сартарис чуть помедлив, уточнил: — Сергею сообщить?
— Нет. — Я понял, о ком и о чем он спросил. Я знал, что группа взводного могла подойти к Игорю до того, как станет поздно, но…. — Нет, — повторил я, не столько для него, сколько для себя. Если судьба будет к нему благосклонна….
«Лера».
Она откликнулась мгновенно, ожидала мой интерес.
«Там семья, решили собрать букетик из полевых цветов. Уже возвращаются к машине».
«Понял».
Говорить ей, чтобы была осторожнее, не стал. Она бы сразу поняла, что что-то случилось.
Случилось….
…. Я стоял у окна, и ждал, когда Асия приведет Рае. В отличие от Леры, которая из суеверия не стала прощаться с близкими, для себя я посчитал это необходимым.
Впрочем, мы не просто по-разному воспринимали эту ситуацию, она была для нас разной. Там, где для нее будущее существовало, для меня его не было. Я оставил шанс вернуться для нее, но не для себя.