— Больно же! — прошипела я, раздраженно вырвалась из цепких некромантских рук (страшно звучит!) и потрогала свою шевелюру. Вроде залысины нигде не было, хотя по ощущениям Дарисс выдрал мне целый клок волос. А все потому, что я вчера настолько устала, что не стала дожидаться, пока волосы высохнут, а так и легла спать с мокрыми. Наутро обнаружилось, что все это свалялась в один большой колтун.
Я посмотрелась в старое потускневшее зеркало. Бледная, под глазами черные круги, взгляд беспокойный, похудевшая так, что платье на мне висит. Хороша королева, ничего не скажешь! В таком виде в закрытый гроб кладут, а не собираются на встречу с правителем соседнего королевства.
С утра на постоялый двор зашел неприметный человек, принес записку без подписи, сказал передать «единственной постоялице» и удалился. А поскольку я действительно была единственная постоялица, сомнений, кому эта записка, не было. Кроме нас троих на постоялом дворе жила еще семья из пятерых человек: отец и четверо сыновей.
Хозяин, как ни пытался, так и не смог описать внешность посланца — ничего примечательного в нем не было. Во всяком случае, паниковать не стоило, это было послание от Эйдиса, принца гаттийского. Он же обещал предупредить, когда вернется его папенька. Вот и вернулся…
Дар, увидев, как напряглись мои плечи, проницательно заметил:
— Волнуешься.
Я обернулась, встретившись взглядом с некромантом. Просто кивнула, отворачиваясь обратно к зеркалу.
— А твой этот принц не пришлет за нами карету? — небрежно спросил мужчина.
— Нет. Я и пешком дойду, не проломлюсь. А сейчас выйди, пожалуйста, — попросила я Дара, не желая, чтобы он смотрел, как я возвращаю свой королевский облик. Я прекрасно помнила нашу встречу три года назад, когда Дар не знал, что королева — это и есть я. И взгляд его я тоже запомнила. А сейчас у меня складывалось ощущение, будто бы он разделил меня на двух разных людей — на Алесу и на ее величество. А то, что Алеса так много знала про внутренние дела государства… Что ж, и раньше убеждение, что я — подруга королевы, проходило.
Наверное, поэтому между нами все большая пропасть пролегает. Тогда, три года назад, все было как-то реальнее, а сейчас… Глупости одни на уме у меня.
Я поспешно разодрала колтун, ожесточенно работая расческой. Еще раз оглядела хмурую физиономию, попыталась себе улыбнуться, но получился какой-то вымученный оскал. Плюнув на это дело, я привычным жестом вскинула руки, будто хотела взлететь, и почувствовала, как кожу на лице стягивает магия, а волосы перестраиваются на другой цвет. И вот уже на меня из зеркала холодно и высокомерно взглянула совсем другая девушка. Или женщина.