-- в центре каждой широко раскрытой белой чашечки торчал желтый стержень с
красной головкой. Эвелин подошла и села рядом с тхальцем. Он взглянул на нее
и улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
-- Салам, мисс-сахиб.
-- Салам, Абулшер. Как там, в Сахрадже, трудно было?
-- Нет. Все кончилось хорошо, хвала Аллаху.
Эвелин выжидала, но он не сделал ни единого движения к ней. По ее спине
пробежали мурашки, еще немного и начнется настоящий озноб. Она решила
сделать первый шаг. Подошла и села к нему на колени. Сцепила руки вокруг его
шеи и притянула к себе, ловя жадным ртом его губы. Но к ее изумлению, он
отдернул голову назад. Их глаза встретились.
-- Абулшер, ты что, больше не хочешь меня?
-- Я этого не говорил.
-- Тогда почему ты отказываешься?
Она хотела спросить: "Почему ты отказываешься поцеловать меня?", но вдруг
сообразила, что он ни разу за все время не поцеловал ее. Знает ли он вообще
слово "поцелуй"? Эта мысль разозлила ее. Изо всей силы она толкнула его в
грудь и навалилась сверху. Некоторое время Абулшер лежал неподвижно, как
будто его чем-то оглушили. Потом взял ее за волосы и столкнул с себя. За те
секунды, пока его тело было под ней, и она прижималась к нему, ее желание
стало неукротимым. В один миг она сбросила плащ. Лучи лунного света упали на
белоснежное тело. Если бы сейчас неподалеку летела птица, то ей с высоты
показалось бы, что там, у ручья, распустилась гигантская камелия.
Эвелин легла прямо на траву, подняла и развела в стороны ноги, чтобы Абулшеру
был виден палевый мех, прикрывающий вход в нее... Но тхалец продолжал сидеть,
как ни в чем не бывало. Тогда она вскочила и бросилась на него, осыпая градом
ударов... Длинные ногти царапали кожу и одежду. А ноги стремились обхватить
его кольцом.
Сперва он не реагировал, но затем Эвелин почувствовала, как в нем закипает
глухой гнев. Он вновь схватил ее за волосы и стряхнул с себя, как назойливого
щенка. Сбросив, не дал опомниться и лег на нее. И тут же всадил свой член
между дрожащих гладких бедер..
Он даже не снял брюки, просто расстегнул их. В грудь Эвелин вжались
металлические пуговицы его рубашки, они оставили на белой коже отпечатки
гербов Ее Королевского Величества. Тяжелые удары, следующие один за другим в
бешеном ритме, отдавались по всему животу Эвелин, они приносили и щемящую
боль и томящее наслаждение. От каждого удара у молодой женщины вырывался
непроизвольный крик... Абулшер наотмашь ударил ее по лицу. Толчки
замедлились, но теперь за очередным движением следовала звонкая пощечина и
сдавленное ругательство.
-- Шлюха!.. Сука!.. Подлая белая сука!